передвижение-языки-еда- ночлег-связь-фотография.
Полицейские. Гэбисты. Американцы.
Про полицейских в арабском Ираке ничего сказать не могу, так как я им не попадался. Не знаю на чём их работа там держится, на честном слове наверное, властные структуры то раздолбаны. Помню, как въехал в Багдад, так, поскольку светофоры не работали, на улицах регулировщики. Все усатые такие, на Саддама Хусейна похожие. Саддама тогда ещё не нашли и у меня была прикольная мысль, наверное он среди них скрывается.
Зато здесь много американских военных. Про них я вам тоже не расскажу, так как и им не попадался. О них лучше спрашивать у Кубатьяна :):):)
В Курдистане ситуация другая. Там власть есть. Все силовые структуры тоже есть. Америкацев, наоборот, практически нет, так как они доверяют курдской армии. Помню, стою на трассе в Курдистане, а они проносятся мимо меня на своём Хамвее и даже ноль внимания! На юге наверное загребли бы сразу.
Чтобы дать представление о курдских стражах порядка, приведу здесь письмо, которое я написал из Дохука одному своему другу:
__________
Привет Сергей, я в Дохуке. Вчера, в Захо, после интернет кафе я пошел чтобы найти какую-нибудь кафешку, поесть. Зашел в одну, там все было на курдском, я не мог с ними обясниться и не мог понять сколько чего стоит, а еды на виду не было, и я оттуда ушел. Первый раз в жизни не смог пообедать из-за языкового барьера. Зашел в соседнюю - там хотя бы еда была на виду. Я показал на нее пальцем и таким образом пришел с ними к согласию. Мне показали сколько это стоит, причем бешенных цен не говорили - не пытались надуть иностранца. Принесли кебаб со всякими лепешками и овощами, но без ложек и вилок. Надо есть используя кусочки лепешки вместо ложки. Когда я ел, меня заботливо время от времени поправляли и учили как есть правильно. Причем и им и мне было интересно. Я с ними разговаривал с помощью тетрадки, в которую позаписывал курдских выражений. Захо - ну и захолустье - даже арабского многие не знают. Потом пошел по городу, и как только сфоткал реку Хабор, откуда ни возмись армейский патруль, меня забрали, привезли куда-то в отделение. Там поговорили, успоикоились, что я не террорист, отпустили и показали дорогу на Дохук. На выезде из Захо на блокпосту меня опять остановили военные и не пустили дальше пешком. Я им обяснил, что еду в Дохук, они стали останавливать машину для меня. Остановили, доехал до Дохука уже вечером затемно. Тут начались мои милицейские приключения. Прошлый раз когда я здесь был, я остановился у одного курдского водителя, и фоткал его детей и племянников, а сейчас хотел отдать фотки, ну и переночевать, а то неохота ехать ночью. Где находится его дом я не помнил, но он мне сказал, что его брат работает в отеле "Дарья". Я нашел этот отель (это не гостиница а общага Дохукского пединститута и там всякие деревенские Иракцы, которые на преподавателей в школах учатся). Я как смог объяснил что мне надо. Здесь народ уже понимает по арабски лучше чем в Захо. Пока я сидел в комнате и болтал со студентами и ждал, пока дозвонятся до брата того водителя, по общаге поползли слухи об интересном путешественнике из далекого экзотического Казахстана. Известно, что когда предания передаются из уст в уста, они видоизменяются, теряют одни детали и обрастают другими. Короче, через какое-то время в комнату вломился отряд вооруженных до зубов солдат в камуфляжной форме. Их начальник по арабски потребовал мой паспорт. Я ему дал, солдаты вышли из комнаты, и я слышал, что они обсуждают мой паспорт, причем слышал, что они перечисляют, визы каких стран у меня есть, включая их удивление обилием Израильских виз. Как мне рассказали позднее в управлении безопасности, до них дошел слух, что здесь появился некий человек с рюкзаком из АФГАНИСТАНА который говорит по-арабски!!!!!!!!! Ну просто классический портрет аль-каиды. Вскоре солдаты вошли обратно в комнату, приказали мне: "с вещами на выход", посадили меня в свой джип, и повезли. Когда я выходил из общаги, я видел, что посмотреть на меня сбежалась огромная толпа студентов. Как же классно колесить на армейском джипе по горному вечернему Дохуку - я просто балдел и восклицал о том, что Дохук прекрасен! Солдаты с неулыбаюшимся видом поддакивали. Меня привезли в мощное здание типа крепости с железными воротами, нехилыми засовами и решетками и длинными холодными коридорами и железными дверьми. Завели в одну комнату, там первое что я увидел, была мощная дубинка. В прошлом я смотрел видеоролики, где в саддамовских тюрьмах такими же дубинками избивали людей и первая мысль была что сейчас наверное начнут с меня выбивать показания. Мне сказали оставить в этой комнате вещи, а самому идти за ними. Привели в зал больших начальников, который был с роскошной мебелью. Во главе Т-образного стола сидел очень большой начальник, а по бокам - начальники поменьше. Перед входом солдаты отдали честь каким-то средневековым манером, и я остался с этими важными людьми. Было такое чувство, что я или в театре или во сне. Я понимал, что эти люди сейчас должны вынести вердикт "казнить или помиловать". Они оказались достаточно грамотными и я рассказал им об автостопе, о науке, об Израиле, о своём увлечении языками, и вообще поговорили о жизни. Потом они извинились, что доставили мне беспокойство, вызвали военных, вернули мне паспорт, и сказали им отвезти меня обратно. Пока мы ждали машину, со мной разговаривал по английский один офицер, который тоже любит изучать языки. Он меня спрашивал об Израиле и сказал: "Here you can travel. We are OK with Israel. But do not go to Fallujja. They will not simply kill you - they... they...will do with you like this" и он подробно с ужасом на лице описал мне на какие мелкие кусочки меня разрежут. Я ему хотел сказать, что я уже один раз проезжал автостопом через Фаллуджу, но не стал - слишком много впечатлений для него на сегодня. Меня отвезли обратно в общагу. По общаге уже ходили обсуждения сегодняшних новостей про меня. Я то и дело слышал на разных этажах: "откуда он, из Афганистана? Нет из Казахстана. А где это? Рус, рус, турецкий знает, арабский, курдский, английский", ещё там что-то обсуждали, удивлялись, пересказывали. Весело. Приехал брат того курда, и сказал, что его сейчас нету в Дохуке. Я передал ему фотки, но тут приехали другие люди из службы безопасности и увезли нас еще куда-то в управление. Там со мной долго разговаривал какой-то чиновник и все записывал. Несколько страниц исписал. Забрал мой паспорт и сказал прийти за ним утром, а меня увезли в общагу, где я переночевал. Утром студенты уже со мной передружились, меня накормили классной деревенской иракской едой, и я поехал в управление за паспортом. Там мне опять другой чиновник, у которого был на этот раз мой паспорт, кучу всего спрашивал и записывал. Меня уже это начало доставать и когда меня в очередной (десятый или сотый раз) спрашивали, как мне нравится Курдистан, я им стал намекать, что я бы хотел поездить непосредсвенно по Курдистану, а не по милицейским учереждениям. Во время разговора в комнату вошел солидный пожилой человек и по-русски спросил, как я здесь оказался. Я рассказал ему. Оказалось, что он в 60-ых годах учился в Москве и еще работал там на каких-то мелких технических работах в редакции Известий. Он местный курд. В Союзе последний раз был в 66-ом, но после этого много работал в Басре инженером на нефтяных заводах и поскольку там было много русских специалистов, то он общался с ними, и по-русски говорил просто прекрасно. После того, как во всех инстанциях наконец убедились, что я безопасен для Курдистана, я с этим человеком еще несколько часов проболтал. Фактически у него молодость прошла в Союзе. Он много путешествовал в свободное от учебы и работы время, и сейчас его мучала ностальгия. Он мне рассказывал о своей жизни в Союзе, затем как он вернулся в Ирак, про Саддамовский режим, про преследования, про то, что он так и не вступил в Баасистскую партию и его несколько раз хотели посадить, но генеральный директор этого нефтяного предприятия его постоянно вытягивал потому что таких специалистов больше не было. Было очень интересно слушать. Все же его в конце концов уволили и он работал переводчиком в Багдаде. Он перевел 9 книг с русского на арабский. После войны 91-го года, он, как и многие курды уехал в Курдистан и с тех пор не был в арабском Ираке, и с тех пор он не разговаривал по-русски. В общем многого в жизни насмотрелся. Он пригласил меня в ресторан и мы там пообедали (я уже умел есть по-курдски). Там он мне рассказал, что научил жену делать пельмени, и т.д. Вот сейчас я после всего этого сижу в Интернет кафе и пишу письмо. Сейчас заберу свои вещи из общаги и пойду на восток в горы. Надеюсь, что из Дохука выйду нормально и меня в очередной раз не заберут. Влад.
____________
В прошлое моё посещение такой суперполицейскости не было. Может это было связано с тем, что как раз в это время (Апрель 2004) в Багдаде то тут то там хватали в заложники иностранцев, и ещё чего только не происходило, не знаю.
Не могу сказать какая ситуация сейчас там, но в Апреле было так, что солдаты стояли как часовые на трассах через каждые несколько километров. Едешь, смотришь солдат стоит с автоматом, проезжаешь, дальше опять солдат.
В Амеди меня загребли окончательно, а затем и отвезли назад в Дохук и посадили в тюрьму. Обращались вообще-то неплохо. Пока ждали в Амеди машину, которая отвезла бы меня в Дохук, то гэбисты возили меня на экскурсии по окрестностям (Амеди - очень красивое место!), хорошо кормили, передружились со мной, но к сожалению, когда их начальник узнал, что я с ними фоткался, то приказал изъять плёнку. Я долго возражал, так как на плёнке были виды Амеди, плюс ко всему в Амеди не было фотомагазина и негде было проявить плёнку. В итоге у меня её забрали, пообещали проявить, вырезать фотки с ними, а остальные прислать мне в Казахстан. Не очень на это надеюсь.
В тюрьме в Дохуке я провёл вечер, ночь и утро. Меня привезли когда там не было начальства, не знали, кто я, и что я уже был в местных инстанциях, и решили посадить на всякий случай. Всего обыскали, всё забрали, положили мои вещи в какой-то склад, выдали тюремную футболку с номером и повели за решетку. Кстати, деньги у меня нашли, но не забрали и, таким образом, я ночевал в тюремной камере с сотней долларов в трусах.
В камере было 7 человек вместе со мной. Все курды, только один араб из Багдада. Он был лет сорока, здоровый, бородатый - с такой внешностью наверное в Курдистане нельзя появляться. Я его поначалу боялся, вид у него боевиковский, но он был ко мне очень добр, угостил яблоками, спросил, есть ли у меня паспорт и въездной штамп, и когда я сказал, что есть, он начал заверять меня, что проблем не будет, всё будет хорошо, а когда видел, что я замерзаю, лёжа на каменном полу на одеяле, то дал мне ещё одно одеяло. Был там один курд из Голландии. Он в Голландии живёт и работает врачом, а сюда приехал на историческую родину и его загребли. Остальные были местные, кроме одного дедушки из Турции - из Мардина. Этот дедушка как узнал, что я из Казахстана, так всё время обращался со мной как с родственником, разговаривал со мной по-турецки, будил меня, когда приносили еду, и время от времени причитал: "Ну зачем же ты сюда приехал! Ну сейчас же такое время! Эх!" В общем, ко мне относились хорошо. Еда, включая чай, были отвратительные, или может это я изнежился на иракской вкусной еде на свободе. Камера была неплохой. Состояла из комнаты, ещё подсобки, и туалета с ванной с холодной водой. Правда было грязно. На стенах были всякие надписи. К сожалению я не умею пока хорошо читать по-арабски да по-курдски, поэтому единственно, что смог прочитать, была крупными буквами надпись по-турецки "Я тебя люблю". И зачем её кто-то написал? И кому? Голос в никуда что ли? Сейчас сижу и думаю, надо было мне что-нибудь по-русски написать, например "Здесь был Владик" для ободрения таких как я, если сюда попадут. Но вот тогда, жаль, эта мысль не пришла.
Я не знал когда меня выпустят и на сколько меня посадили, и уже хотел попросить того араба, что, если его выпустят раньше, чтобы он сообщил обо мне в Российское посольство в Багдаде. Однако утром ближе к обеду железные засовы отворились и меня позвали на выход. Там со мной ещё поговорили, и повезли меня в Администрацию Дохука в Office of Public Relations. Начальник в этом офисе стал со мной разговаривать. Он сказал, чтобы я в следующий раз по приезде в Курдистан сразу зашел сюда и зарегистрировался, и рассказал о своих маршрутах, и если эти маршруты идут по северным территориям вдоль Турецкой границы, чтобы ещё какой-то пермит получил, я уже не помню, что мне надо было получать, думаю, это лучше каждый раз на месте узнавать. Но, мысль, зайти вначале путешествия в Администрацию Дохука и взять какие-нибудь бумажки, неплохая. Вообще, по моему там в администрации люди нормальные, в мои похождения врубались.
Вообще, стражи порядка здесь всё же заняты делом. Они не вымогали у меня деньги, не били меня, и вообще обращались с уважением, так что каких-то неприятных воспоминаний, кроме изъятия плёнки, не осталось.
Так, о жизни.
- Что ещё нарисовать? - спрашивает меня Иванна - восьмилетняя ассирийская девочка из Багдада.
- Нарисуй дерево, - сказал я первое, что пришло в голову. Ей было скучно, потому что никуда её не выпускали, но она быстро сообразила, что меня можно доставать сколько угодно и ей за это ничего не будет, поэтому и доставала меня с утра до вечера, чего-нибудь рисовала, рассказывала какие-то интересные истории из которых я почти ничего не понимал так как не знал диалекта, но с интересом слушал, следила за тем, чтобы у меня всегда была холодная вода в стакане и чтобы я не ходил по раскалённому асфальту во дворе босиком, а чтобы ходил в тапочках. А сейчас дерево рисовала.
- Вот смотри, красиво нарисовала?
- Вай, вай, вай! - Я посмотрел, а там была нарисована ... пальма! Да, думаю, ведь если на родине, ребёнка попросить дерево нарисовать, ну уж пальма то вряд ли придёт ему в голову. Это похоже на то, как одну польскую путешественницу, когда она была где-то на островах в Океании, маленькая девочка спросила: "А как называется остров, на котором ты живёшь?"
Когда отключали электричество, то люди в доме зажигали керосиновые лампы.
- У вас прям как в Азербайджане, там тоже свет отключают и такие же керосинки - говорил я им и рассказывал о своей зимней поездке по Азербайджану, - там ещё в степях то ли волки то ли шакалы воют.
После продолжительного времени, проведённого мною в более благополучных странах Ближнего Востока, я уже отвык от многих вещей, которые опять встретил в Багдаде. Например, если кто-то стучится в дверь, то её не сразу открывают, а спрашивают, кто там, и с напряжением слушают.
Впереди центр Багдада. Мы туда не едем - водитель живёт в южной части, и мы будем сворачивать на трассу, идущую в Басру, а затем завернём с ней в Багдад с юга. На указателе - направо поворот на концлагерь Абу Грэйб. Вообще, сам концлагерь слева - виден из машины, дорога к нему идёт по мосту над той по которой мы едем.
___- Вон там Абу Грэйб - тюрьма, - показывает мне водитель
___- Да, это название я уже слышал, - вздыхаю я, - некоторые из наших стопщиков здесь уже побывали.
К нам постучал какой-то мальчик, и попросил набрать воды в канистру. А потом пришла со всякими канистрами, банками и вёдрами вся его семья: папа, мама и много, наверное, братишек, сестрёнок разных возрастов. Пока набирали воду, болтали и ели виноград. Уютно так по домашнему, по доброму.
Ночью включили старинные вентиляторы, которые гудели и тарахтели, а поскольку света не было, то пришлось запустить тарантайку на солярке, которая электричество давала. Она тоже громко тарахтела, и чтобы заснуть, мне пришлось зажевать листочки бумаги и заткнуть ими уши и ещё накрыться подушкой. Зато не слышно было перестрелок и летающих вертолётов.
Конечно, хотелось бы, чтобы вся эта война побыстрей закончилось, и чтобы наступил мир, чтобы не было беспредела. Но и сейчас, когда в Ираке неспокойно, там всё же живут десятки миллионов людей, для которых это - повседневная реальность. Они - очень хорошие добрые люди. Не озверевшие от войн и режимов, не тёмные, не тупые, не какие-нибудь религиозные фанатики, которыми их рисуют в СМИ. По крайней мере, после того как, послушаешь, что за бред выдают иногда те, кому по возвращении сообщаю о своей поездке в Ирак, то становится больно.
Советую, перед тем как сюда ехать, перелопатить кучу новостей из Интернета, желательно на разных языках если есть возможность. Из этих новостей выкинуть, процентов 99 полной ерунды, потому что это будет либо политика, либо те предрассудки, которые можно людям за границей "толкнуть" и они в них поверят, и следовательно редакция эти сообщения примет и напечатает. Единственная ценная информация, это когда журналист, вдруг ехал не на тех пуленепробиваемых конвоях из Аммана в Багдад, на которых заезжает в Ирак большинство журналистов, а нанимал Аммане иракского таксиста и ехал например в Басру, и нечаянно в эпизодах упоминал где и по какой трассе ехал, и когда таксист сворачивал с основной трассе и почему. То есть единственное, что полезно - это узнать, как ехать. Всё остальное, особенно реакцию журналиста на те или иные события или на тех или иных людей, нужно вырвать с корнем из своих мозгов и выкинуть подальше. Она как зараза влазит в сознание и потом вы начинаете шарахаться от бородатых людей, потому что в вас вбили эдакий образ ближневосточных террористов, или вы разговариваете с горными людьми, думая, что они тёмные и тупые, потому что так с детства учили. А ведь люди всегда чувствуют как к ним относишься.
Ладно, если у вас такие понятия и вы сидите дома. Ничего страшного. Но, когда вы путешествуете автостопом в Ираке, то в зависимости от ваших представлений вы будете принимать те или иные решения. Например, принять приглашение в гости или нет, слушать такой-то совет или нет, ехать ночью или поискать ночлег, и от того какое каждый раз решение примете, может зависеть ваша жизнь.
Желаю счастья! Влад.
