4. Болгарская граница - Петербург

День тринадцатый. Кап. Андрево - Стара Загора. [24 сентября. Понедельник]

 

Проснулся утром на крыше бензоколонки, перекусил колбасой и вышел ловить машины. Дело не двигалось. Одна взяла километров на пять; я решил - и то ладно. Проехал с ней и пошел пешком в направлении Свиленграда. Поднималось солнце, вокруг - сжатые поля, изредка низкие деревья. Слева за рекой - Греция, там что-то жгли, в небо поднимались дымы.

 

Ждал машин на обочине дороги, изредка отступал в слабую тень грецкого ореха, которыми тут обсаживают дороги. В траве сидели на паутинах незнакомые мне болгарские пауки с оранжевыми ножками. Здесь я уже проходил несколько дней назад, вон и крест на горе, вон и пруд, где я отдыхал...

 

Солнце становилось всё горячее, хотелось пить и пожевать чего-нибудь тоже следовало бы. Размышляя в этом направлении, я вдруг обнаружил, что окрестные виноградники огорожены очень условно (чего я не заметил, когда шел тут в четверг, из-за темноты), и виноград на них вполне себе присутствует. Я свернул вправо и сорвал себе две грозди - черную и зеленую. Разобравшись с ними, свернул влево и обнаружил удивительно крупный, желтый виноград... Так дошел до Свиленградской развязки. Там тоже были виноградники; я свернул в тень акаций, сбросил рюкзак, набрал в шляпу килограмма два и устроил себе обед, поедая виноград и запивая его водой. Мысленно я видел вокруг византийские виллы. Здесь жили фракийцы. По этой дороге крестоносцы шли в поход на Адрианополь...

 

И только за Свиленградом, в два часа дня, меня подобрала машина да Хасково. Но вместо того, чтобы высадить у поворота на Димитровград, она зачем-то завезла меня чуть ли не в самый центр. Выбираться оттуда пришлось достаточно долго. Пловдив совсем недалеко... Классическая Болгария, родина богомильства и европейского манихейства. Через некоторое время подобрал коротко стриженый парень с серьгой в ухе. Он без разговоров подвез на 15 км. до Димитровграда.

 

Из Димитровграда выходил долго. Солнце окрашивалось вечерними тонами. Подвернулся местный котёнок, и я подумал, не взять ли его с собой. Вид у него был вполне сиротливый, но я подумал - у нас холодно, или, может, ему и тут хорошо... Так его и оставил.

 

За Димитровградом протекает река Марица. Измученный болгарской жарой, я подумывал, не залезть ли мне в воду. Я даже спустился с моста на берег, но река оказалась неглубокая, быстрая, с неудобными берегами и подозрительным дном. Я всё же влез в нее по колено и побрызгал на себя водой. Посидел на солнце, подумал. Здесь у реки вполне возможно было ночевать - попадались какие-то дрова. Я решил стоять тут и ждать машин, а как стемнеет, устраивать стоянку. Но как только я вылез на дорогу, меня тут же взяла какая-то молодежь и увезла в Стару Загору. Турецкая Эски-Загра, место знаменитого сражения.

 

Они так и не поняли, что я хочу ехать на Тырново через Шипку, поэтому высадили меня у поворота на Гурково, в самом начале города. Пока проходил через Стара-Загуру, стемнело. В Балканах шли грозы, за горами виднелись частые вспышки молний. Я нашел безлюдное место у дороги, не стал в темноте заниматься кострами, а сразу заснул под грецким орехом. Пройдено 348 9 километров...

 

  День четырнадцатый. Стара-Загора - Бузеу. [25 сентября. Вторник]

 

Ночью над Стара Загорой прошлась серьёзная балканская гроза. Я накрылся палаткой, но некоторые вещи всё же подмочило, а на карте Стамбула появились коричневые пятна. Проснулся часов в девять и обнаружил, что вокруг вполне сухо и даже веточки вполне пригодны для костра. Выяснилось, что грецкий орех горит плохо, акация вполне ничего, а сухая виноградная лоза просто замечательно. Стоянка моя оказалась бывшим виноградником - из земли местами торчали сухие кустики виноградных лоз. Сварил себе чечевичный супчик, съел его кое-как без ложки, организовал чая, еще чего-то, и вышел на дорогу во вполне хорошем настроении. Очень скоро взяла машина - попросил подвезти в Казанлык. Минут через десять водитель сказал, что за нами идёт масловоз прямо до Русе; он его тормознул, поговорил с водителем, и тот меня взял. Миновали горный массив у Стара Загоры и оказались на плоской равнине реки Тунджи.

 

Водителя звали Стойчо. Загорелый, с большим болгарским носом и несколько выпяченными губами. Он выехал на трассу София-Сливен и, к величайшей моей жалости, повернул направо, на Гурково. Я очень хотел посмотреть Шипку, но такой удачей, как прямая машина в Русе пренебрегать нельзя. Поехали... Слева начинались Балканы - почти без перехода, без всяких предгорий, плоская равнина упирается в крутой горный склон. Попутно набрали воды в источнике. В Болгарии всегда так - то пьешь воду из-под крана, то минеральную в горах. И мы въехали в памятное мне Гурково - тот самый мощеный перекресток с орехом - и снова по прежней дороге на Ханкёйский перевал, в объезд Тырново и далее через Бялу. В кабине было жарко, жарило солнце, но Стойчо не хотел открывать окон - не любил сквозняков. Жарко было даже в Бяле.

 

Он высадил меня в двух километрах от Дунайского моста. Показал мне свой дом. Подарил коробок болгарских спичек, а я попросил себе 1 стотинку в качестве сувенира.

 

Город Русе встретил меня серым небом и сырым ветром. Определенно, этот город меня не любит. Не желая повторно тащится через город, я попробовал поймать машину, и первая же мрачно попросила денег. Зато следующая охотно подбросила до самой таможни, водитель остановился, дал мне знак подождать, открыл фургон и достал мне оттуда приличную гроздь хорошего болгарского винограда. Я сложил его в шляпу и пошел к пропускному пункту. На ПП мне сказали, что переходить мост пешком нельзя. Я ответил, что, мол, уже переходил, и вообще... Но болгарские таможенники принципиальны. Я попробовал и так, и этак, и всё безрезультатно. Стал ждать машину. Таксисты смотрели, как я ем виноград, интересовались насчёт денег, потом один вдруг предложил:

 

-Ты отдаёшь мне свой топор, а я везу тебя на мост, согласен?

 

Я задумался. Топор уже рассохся, а брусок я забыл в Стамбуле. С другой стороны, три года с ним ходил и расставаться жалко. Подождал минут пятнадцать - машины не шли. Я мог бы подождать часа с два и сохранить топор, но я спешил.

 

-Ладно, - говорю, - забирай...

И таксист, веселясь по такому случаю, повез меня на мост. Через несколько дней, 1 октября, Болгария введет 50-тидолларовые визы, так что, наверное, я был последним, кто проходил её транзитом бесплатно...

 

...Я шел через мост и ел виноград. Было 14:30. Румынская половина неба вся затянута облаками, Дунай помутнел после дождей. Всё вокруг было грустное и серое. У румынского КПП я выкинул обглоданную веточку в Дунай, без вопросов минул таможню и пошел на выезд из Джурджу. Здесь всё так же стояли фуры, всё так же паслись гуси и быки.

 

Румыния встретила меня осенью. Дул ветел, нес желтые листья, солнце куда-то делось. Зато неожиданно нашел в кармане нож, который считал забытым в Стамбуле. Это немного подняло настроение. И началась Румыния. Пропали машины с номерами "BG", появились "RO". Появились эти местные румынские машины марки " D ACIA", которых нигде больше не встречал. Появилась кукуруза. Опять надо перестраиваться на румынский язык, а в голове упорно сидит турецкий, он стал уже как родной и произносится сам собой. Вместо scuzi упорно лезет affedersiniz.

 

Остановился маршрутный автобус. Я сказал, что денег нет, водитель ответил - ничего, мол, поехали... Подвез немного. Чуть позже, когда я уже начал присматриваться к стогам кукурузной соломы, остановилась машина, идущая в Бухарест. Я попросил высадить меня на объездной, и водитель вроде бы понял, но вместо этого отвез меня прямо на улицу Джурджу, к трамвайному кольцу.

 

Здесь я проторчал некоторое время. Местная молодежь заинтересовалась моей сущностью, что-то спрашивали, потом сосредоточенно объясняли, что мне делать. Понял так, что мне нужен трамвай № 12.

 

Выпил стакан карпатского вина за 10 000 лей. Крепкое, но приятное, очень мягко идёт. Пообщался с местным народом, пьющим это самое вино, с торговкой, знающей два русских слова; ничего не понял, но всем было весело.

 

Машинистка 12-го трамвая, дама лет под 40, долго расспрашивала меня о том, как сейчас в России ("Остались еще колхозы?") и в целом о жизни, за проезд ничего не взяла. Она сказала мне выйти у вокзала, и я вышел, будучи совершенно уверен, что тут будет дорога на Фокшаны, поскольку всем им твердил одно и то же: "Мыэрг ла Фокшани"(Иду в Фокшаны). И только пообщавшись с вокзальными служащими и таксистами, я с ужасом понял, что выход на фокшанскую дорогу вообще в другой части города. То есть, я оказался в центре большого города, хуже чего быть не может. Это значит, когда я спрашивал направление на Фокшаны, они мне все объясняли дорогу к вокзалу. Вот что значит загадочное слово "Гара" - вокзал...

 

Я был обречен выбираться на трассу электричками. Вошел на вокзал, что само по себе стоило мне 3000 лей, осмотрелся. Вокзал в Бухаресте приличный, чистый, только платформ что-то многовато. Нужная мне электричка отправлялась в 20:30 (точно не помню), и шла на Бузеу через Плоешти, то есть крюк получается немалый. А что делать?

 

До Бузеу билет стоит 50 000 лей, до Плоешти 30 000. Я не стал ничего покупать, забрался в пустую почти электричку и стал ждать, что будет. Электрички в Бухаресте интересные - очень чистые и аккуратные, только сидячих мест гораздо меньше, чем у нас.

 

Появился кондуктор, спросил меня про билет и глубоко задумался, узнав, что его нет. Я стал рассказывать длинную историю про то, что не наше кассу, и вообще могу взять билет у него, а еду в Плоешти. Он показал мне четыре пальца. Гадая, что бы это значило, я достал 2000 лей - кондуктор помотал головой. Тогда я достал 20 000 - он взял и сделал жест - мол, порядок.

 

В Плоешти я вышел на платформу уже в темноте. Выбираться отсюда на трассу - лишних 73 км - не хотелось. Спросил кондуктора, сколько он возьмёт, если я проедусь еще до Бузеу. Он показал два пальца. Я задумался. Тогда он сделал жест - мол, заходи, нет проблем. И я зашел. Так я проехал 133 километра Бухарест - Бузеу за 20 000 лей вместо 50 000.

 

В два часа ночи я вышел на станции города Бузеу(Buzău). Здесь в 1916 году Деникин пытался остановить продвижение австро-венгерской армии. Город пустовал, даже центральные улицы были безлюдны. Только что прошел дождь, воздух сырой, на асфальте лужи. Я свернул в первую же дверь жилого дома, поднялся наверх по лестнице в поисках места, где можно спать, не привлекая к себе внимания, и с удивлением обнаружил наверху сухое и теплое помещение с узкими окнами и цементным полом. Придумать лучше было невозможно, там я и заснул. Потом утром я даже нашел там что-то похожее на мангал для шашлыков, вот только дров не было, а то прямо отель.

 

( В это время А&А как раз перешли турецко-иранскую границу и ночевали где-то у города Маку .)

 

День пятнадцатый. Бузеу - Кишинев. [26 сентября. Среда.]

 

Проснулся поздно, часов в десять. Из узких окошек были видны крыши Бузеу. Шел мелкий дождь. Я ел колбасу, рассматривал карту и ждал погоды. Часов в 11, когда дождь стал помельче, я собрался и вышел. Пошел, выспрашивая направление на Фокшаны. Зашел в магазин, съел трубочку с кремом для поднятия духа (4000 лей). Обычно я их не люблю, а тут почему-то понравилось и даже несколько веселее стало. Потом подвернулся пирожок с сыром. Вообще в Румынии разбираются в кондитерских изделиях. Хлеб тут тоже хороший.

 

Бузеу кончился как-то очень быстро. Остановилась машина, следующая в Бакэу. Водителя звали Йонац (IONAŢ) - Иван. Он спросил, чего я не еду через Сучаву. Я ответил, что так мне короче. Он высадил меня у поворота на Текуч, и это было почти ровно 4000 километров моего пути. Здесь было хмуро и неприятно, вокруг плоская равнина поросшая бурьяном, но сразу остановилась машина, где сзади ехали две местные девицы. В Текуче они вышли, что-то заплатив водителю и удивившись, что я не сделал того же самого.

 

Из Текуча я выходил долго. Город вытянулся далеко вдоль трассы, которая тут узкая и ограничена бетонными желобами - очень неудобно стопить. Погода не радовала. Небо серое, сыро. Хотел согреться чаем, но в "Кафе-баре" его, как это водится в Румынии, не оказалось. Взял, что было - кофе. Окраина Текуча выглядела уныло. Я представил себе, что мне предстоит продираться дорогами восточной Румынии на Кишинёв, а потом через эту проклинаемую всеми Молдавию, и загрустил. Уже не верилось, что вернусь домой к 1-му числу, и что вообще вернусь когда-нибудь. И я сказал себе:

 

Тихо ползи, улитка, по склону Фудзи. / Вверх, до самой вершины .

 

Двумя, кажется, машинами добрался до поворота на Яссы(Iaşi). Как раз в 17:00 проезжал Бырлад. У поворота постоял немного, и остановился - Анатолий Николаевич, что ли, его звали? - таксист из Кишинёва, отвозивший в Румынию какую-то родственницу. И он взял меня прямо до Кишинёва, на 140 километров. На границе долго листали мои документы - просмотрели оба паспорта, сличали фотографию, проверяли корешки. Задали оригинальный, на мой взгляд, вопрос: "Ты туда попал через что?" Цеплялись к водителю по мелочам, всё норовили штраф взять хоть за что-нибудь. Нашли зацепку, но деньги уже вышли и он отдал им кассету Розенбаума. И жалел потом, потому что кассета была хорошая...

 

 маршрут по Румынии

 

В темноте ехали по Кодру - молдавские горы, заросшие лесом, глухое и безлюдное место, где в августе 1944 были окружены 8 дивизий германской группы армий "Южная Украина". А. Н. рассказал, что сейчас тут спокойно, а лет пять назад по лесам мафия промышляла - останавливали автобусы, угрожали автоматами, забирали всё, что находили. Потом простреливали колёса и уезжали.

 

Кишинёв(4248-й километр пути) появился немногочисленными огнями где-то внизу. Когда же въехали, оказалось, что город почти не освещен - испанцы скупили все электростанции, и что-то такое сделалось, что света теперь нет. Анатолий высадил меня на троллейбусной остановке и первым же троллейбусом я доехал до вокзала.

 

Вокзал выглядел подозрительно. Сразу появились желающие поменять доллары на местные леи. Они же сообщили, что вокзал в 24:00 закрывается до 5:00, так что я попал. Первый поезд на Одессу уходил в 6:32. Я решил упасть до утра в ближайшем сквере, но вокзальные торговки сказали, что этого делать нельзя ни в коем случае, потому что "это Кишинёв". Тут же образовался человек в погонах, который вызвался меня охранять.

 

-Человека в погонах тут уважают, - говорил он, - пока ты со мной, тебя никто... Потому что потом мне же будешь жаловаться, понимаешь? Мне не надо этого... Пошли - посидим, кофе выпьем, по 200 грамм... Это будет стоить всего 50 лей... Всё равно иначе отнимут, понимаешь?... Только пойми меня правильно...

 

50 - это вдвое больше, чем билет до Одессы. Доллара четыре. Я пытался уклониться, но это у меня не очень получилось. Он повел меня в темноту искать бар, но первые два оказались закрыты. Мы вернулись на вокзал, где уважаемый человек в погонах обещал вписать меня в поезд бесплатно, и привел меня к другому уважаемому человеку, но тут появилась полиция и разогнала всех пинками.

 

Затем полиция принялась за меня. Взяли паспорт, посмотрели, и потребовали штраф за отсутствие молдавской визы. Я поинтересовался, когда такая появилась. Они ответили, что вчера. Но, похоже, это была очень неубедительная телега, и они отстали. Посоветовали "не связываться ни с кем".

 

Покрутившись по вокзалу, я нашел что-то вроде круглосуточного кафе. В этом кафе я просидел часа три в компании трех человек. Это был тёмный, меланхолического типа Валера из г. Унгены, одессит "Вова" и еще один, крупный, с мощным упрямым подбородком, владелец разрешения на ношения всяческого оружия, который пил за тех, кто не вернулся из Афганистана и, прислушиваясь к песенке "полковника никто не любит...", трагически кивал головой:

 

  -Да... Полковника никто не любит... Никто...

 

Угостили колбасой. Прониклись моей историей. "Полковник" спросил меня про какой-то рынок в Стамбуле с хитрым названием. Я сказал, что знаю Крытый рынок и Египетский, а других не знаю.

 

-Правильно, - сказал он, - теперь я знаю, что ты действительно был в Стамбуле... Извини... народ всякое болтает.

 

И руку пожал. Потом он ушел на свой поезд, а Валера стал говорить о Достоевском, и о тех философских мыслях, к которым пришел после чтения Данте. Я Данте не читал уже лет десять, но старался не выпадать из разговора.

 

Часа в четыре они ушли, пожелав удачи, попросив звонить, если буду в Одессе или Унгенах, а "Вова" подарил 5 гривен. Я остался. Разговорился с хозяйкой; пообсуждали ситуацию в России и Молдавии. Она очень удивлялась, что можно ездить по стране бесплатно, а чуть позже подарила ложку. Она могла подарить вот так ложку, или еще что-то, но не могла поверить, что люди вроде неё - это не исключения, а массовое явление. И я подумал, что нельзя изучать и оценивать мир по его части. Жизнь пройдёт, и вдруг окажется, что видел ты не мир, а его кусочек, и всё твое мировоззрение - не мировоззрение, а воззрение на его часть. А это, конечно, обидно.

 

Я попросил горячей воды, заварил себе вермишель. Пока ел, заявился "постоянный клиент" с двумя девицами, стал кормить их пельменями. Через пять минут нагрянула полиция, скомандовала "всем к стеночке". Меня узнали, велели деться куда-нибудь. Без меня начались обыски и проверки документов. Было пять часов утра, я пошел искать одесский поезд.

 

  День шестнадцатый. Кишинев - Южный Буг. [27 сентября. Четверг]

 

Поезд шел до Одессы чеса четыре. В Тирасполе в вагон набился народ с мешками и вёдрами - все ехали куда-то собирать яблоки. Доходы у населения здесь почти никакие, вот и живут почти что одними яблоками - что за осень насобирают. И снова пирожки по 3 рубля, и - местная подробность - тортики. Ходят женщины с подносами, продают порезанные кусочками торты по гривне за кусок. Говорят, очень вкусные.

 

Так проехал Приднестровье, хотя внешне это ни в чем не выразилось. На границе поставили один штамп - не то о выезде с Молдавии, не то о въезде на Украину.

 

В 11:15 поезд прибыл в Одессу. Мне присоветовали выезжать на трассу троллейбусом №8 или трамваем №5, но ни тот, ни другой не появлялись. Позже оказалось - проблемы с электричеством. Ждать не хотелось. Нашел у Привоза автостанцию и заплатил гривен 5 за автобус до Ивановки, что отправлялся в 13:15.

 

На трассе выбрал неплохое место, но машины ловились плохо. Вокруг по краям дороги украинцы торговали перцами и яблоками, меня позвали из фургона, спросили, откуда это я так. Один человек, как выяснилось, сам так ходил в молодости, по его инициативе меня напоили водкой и вручили коробку капустного салата. А потом еще и большой белый хлеб. Потом, когда я снова вышел на трассу, он подъехал на мотоцикле с коляской, подбросил меня вперед до милицейского поста и пошел договориться, чтобы мне остановили машину. Я сказал, что это уже лишнее, но мне возразили, что так лучше.

 

-Стой тут, - сказал он мне, - тебе остановят машину, я им заплатил.
-Платить-то уж зачем, - вздохнул я.
-Так надо... Я - понимаю... Я сам таким был, я таких людей очень уважаю.

 

И уехал. Дальше я, однако, сам остановил КамАЗ, который провез меня немного, высадив у бензоколонки. Там я провисел некоторое время.

 

Здесь меня вдруг позвали - какой-то человек, начальник, кажется, в образе Райкина, - сказал, чтобы я бросал рюкзак в багажник. "Довезем, - сказал, - ну... В общем... Докуда довезем..." И мы поехали. В машине была бутылка молдавского красного вина, Он не мог пить с водителем, поэтому пил со мной. Тут же подвернулась буханка свежего хлеба - кажется, с примесью кукурузной муки. Вот и пили вино с хлебом. Оказалось он и в Питере был, только давно, в пору беспокойной юности.

Потом ему вздумалось петь, я начал

 

Каким ты был, таким остался ...

 

Он стал подпевать, но конец мы так и не вспомнили. Потом уже он начал:

Знать не можешь ты судьбы своей,
Может, кости сложишь, посреди степей...

Тут уже я пытался подпевать, но конца и тут никто не знал.

 

Он поинтересовался - чего это вдруг меня потянуло в Турцию. Объяснил - 40 долларов и две недели времени.

 

-Эх, - вздохнул он, - мне бы две недели и доллары, я бы взял бабу - и с ней в Комарово. Песня такая есть: "За недельку до второго..."

 

У моста через Южный Буг они сворачивали влево, и меня высадили, сказав, что тут строят новый мост и можно вписаться к рабочим.

 

Часов до восьми я пытался ловить машины у моста. Место для ночевки было неплохое - и лес был, и вода, но я решил воспользоваться случаем - пошел к рабочим вагончикам.

 

Рабочие играли в бильярд. Позже утром я найду тут и аппарат с газированной водой, и кафе в виде тростниковых шалашей - прямо Гавайи.

 

Рассказал, что, вот, иду до Питера. Они пустили в вагончик, выделили кровать с матрасом (как позже узнал - единственную). Я был в таком состоянии после молдавского, что сразу упал и заснул, не думая о еде.

 

  День семнадцатый. Ю. Буг - Конотоп. [28 сентября. Пятница]

 

Проснулся где-то после семи. Здесь же на кухне организовал себе обед из картошки и румынской скумбрии, строители подбросили от себя пару кусков индейки и две булочки к чаю. Подарили сахара немного. Хотели еще хлеб предложить, но у меня еще румынский не кончился, и буханка вчерашнего в рюкзаке лежала. Около восьми со всеми попрощался, вышел на трассу.....

 

Вторые сутки не могу привыкнуть к тому, что все вокруг говорят по-русски, и я их понимаю, и они меня понимают. Непривычно, что для общения не надо прилагать никаких усилий, использовать сложные жесты и вспоминать слова.

 

До Киева доехал на одной машине. Я не мог знать тогда, что это моя последняя машина. Водитель накормил пирожками. Он торопился, спешил оказаться в полдень в Киеве, интересовался политическими вопросами - как у нас к Путину относятся, например. Он тоже посещал Спб, и помнил, что там много пьют. Это было во времена "сухого закона" и его удивляло, что везде почти было пиво...

 

По обеим сторонам дороги тянулись украинские степи - уже освоенные, застроенные, засаженные лесополосами. По слухам, настоящие степи еще есть, но далеко где-то, их искать надо.

 

В час я был в Киеве, у объездной. Это приблизительно 4924-й километр пути. Забрался в троллейбус, чтобы доехать до метро. Здесь приключилась долгая и неприятная история с контролёрами, которая стоила мне 10-ти гривен, 250 000 турецких лир и испорченного настроения. История поездки немного помогала. Удивлялись. Спрашивали - работать, что ли, ездил? Гордо отвечал - нет.

 

На метро доехал до станции Майдан Незалежности, в 15:00 был на Андреевском спуске; надеялся застать там Талу, но её не оказалось. Подвернулась торгующая книжками тётка, она знала Талу, сказала, что та уже с неделю, как не появляется, и я просил передать, что, мол, вернулся. Мало ли что.

 

К 16:00 попал на вокзал, в 16:57 уходила электричка на Конотоп, куда я и вписался, взяв билет до Нежина. Это была последняя электричка, она прибыла в Конотоп около 21:00 и, как меня и предупреждали А&А, подкида до Брянска уже не было. Я покрутился вокруг вокзала, насвистывая Щербакова: " Хожу по Конотопу, / Среди родимых стен, / И не стремлюсь в Европу, / На кой она мне хрен..... "

 

И устроился спать на вокзале. Нашел удобный угол, постелил пенку, спальник, и очень хорошо всё получилось. Не Кишинёв.

 

  День восемнадцатый. Конотоп - Смоленск. [29 сентября. Суббота]

 

Электропоезд на Суземку уходил в 8:35, но я вскочил за час, среагировав на объявление его прибытия. В 12:00 прибыли в Суземку, это уже граница, здесь двери заперли, по вагонам прошлись погранцы, потом двери открыли и народ побежал на стоящую тут же рядом электричку до Брянска, она уходила в 12:25. Успели. А раньше, мне сказали, бывало так, что народ и не успевал из-за всех этих пограничных досмотров. Тут случилась последняя за всю поездку неприятность - потерял перчатки. Обидно...

 

Начали появляться музыканты. Два гитариста и девица со скрипкой очень недурно сыграли "Под крышей дома твоего". Другой, пытаясь перекричать шум электрички, спел песню о ценностях жизни. Что, значит, к закату и росе "ярлык с ценою не привязан". Припев такой:

 

Поймём потом, поймём потом,

Немало побродив по свету,

Как дорого бывает то,

Чему цены, по счастью, нету.

 

В 14:40 по Украинскому времени, т.е. в 15:40 по Российскому, поезд прибыл в Брянск. Я вышел, размышляя, как добраться до трассы, и вообще, куда ехать - на Москву или на Смоленск. Карты не было, района этого я не знал. И тут увидел электричку на Жуковку - это в сторону Смоленска. Уходила она в 15:54, и я решился ехать через Смоленск.

 

Погода в Брянске была сказочная - голубое небо, солнце. Красивые леса, множество народу с грибами. Приятное место. И очень чистые электрички - говорят, только что в Чехии заказали.

 

Часов, наверное, в шесть оказался в Жуковке, и узнал, что до трассы тут километров с 12 или больше. Это не порадовало. Тут же подходил дизель до Рославля. Пришлось воспользоваться им. Даже зачем-то заплатил 22 рубля за билет.

В восемь вечера я был в Рославле. Вокзал здесь в плане ночевки неуютен. Подкида на Смоленск не было. Зато образовался автобус. Стоит такое удовольствие почти 50 рублей, но это был шанс попасть сегодня в Смоленск, и я махнул рукой на принципы.

 

Часов в десять я оказался в темном и сыром Смоленске - совсем не таком, какой я помнил по июню 99-го года. Вышел на Блонью, там сориентировался до Центрального парка, усыпанного желтыми листьями, и около 11 часов был на Бакунина, у Л.В. Наверное, это около 5850-ти километров пути, но это неточно.

 

  День девятнадцатый. Смоленск - Спб. [30 сентября. Воскресение]

 

Утром вышел из дома с твёрдым намерением выйти на трассу, но намерение это сразу прошло - трава была покрыта инеем, мелкие лужи замёрзли. Намерение еще держалось, когда я пришел на автостанцию, но там оказалось, что первый автобус в мою сторону только около часа дня. Это решило всё. Придется уезжать автобусом на Питер в 17:30. Всё интересное закончилось. И я пошел обратно, убивать время до пяти часов...

 

Автобус ехал часов четырнадцать. Когда проезжали Пулково, небо на востоке уже светлело, над горизонтом висела яркая Венера - Моргенштерн - Утренняя звезда, или Лучефар, как называл её Нели.

 

  День двадцатый...

 

В семь утра я вышел из автобуса где-то возле Лиговского проспекта. Солнце еще не взошло, было темно и холодно. Погруженный в необъяснимую задумчивость, я пошел в сторону дома. Трудно было осознать, что я уже дома, казалось, сейчас проснусь, и окажется, что я в поле под Текучем или у виноградников под Свиленградом. Но - я дома. Я прошёл 6 500 километров( Из них последние 1500 автобусом и электричками ), пересек 10 границ, ел болгарский виноград, пил румынское вино, видел болгарских осликов, видел как растёт грецкий орех и хлопок, "люди мне попадались всё больше душевные, можно сказать - деликатные." Кто-то скажет, что все это не имеет смысла и зря, и что 40 долларов можно потратить с большей пользой. Не знаю. Может быть.

 

1. Петербург-Черновцы.
2. Черновцы-Эдирнэ
3. Эдирнэ-Стамбул-Эдирнэ
4. Болгарская граница - Петербург
© muhranoff.ru 2002-2021
контент распространяется на условиях лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0

Страница сформирована за 0.016520023345947 сек.