Восток

(Хяккари-Муш-Эрзурум-Карс-Ардаган-Артвин)

6 сентября пятница.

 

Сегодняшний день я посвятил посещению города Хяккари, самого глухого угла Турции, той части Курдистана, куда турки пришли позже всего. Я надеялся найти там что-то необычное, последних независимых курдов или какие-то признаки борьбы…

 

Проснулся на бензоколонке около семи часов, вернулся на блокпост, где уже была другая смена, которая меня не узнала и стала требовать документы.


___-Зэки уже уехал? – спросил я, доставая паспорт.


___-Уехал, - удивленно ответил солдат и посмотрел на паспорт невнимательно.

 

В 7:15 меня взяли до селения Гюзельсу. Справа от трассы извивалась мелкая речка, приятно зеленели поляны и небольшие рощицы. Очень красиво и ночевать тоже удобно. Скоро приехали в Гюзельсу, над которым, высоко на скале, возвышается изящная крепость Хошаб, построенная еще в 1643 году. Было искушение слазить на скалу, но я отложил эту акцию до обратного пути. В Гюзельсу постояли немного. Помню, кто-то поймал скорпиона и пугал им окружающих. Водитель провез меня чуть дальше за Гюзельсу, там зачем-то остановился, а я стал ждать машину. Она скоро появилась и мы поехали по плохой, очень пыльной дороге на перевал Гюзельдере (2730 метров). За перевалом машина поворачивала на Альбайрак, на повороте находился обязательный блокпост, который настоял, чтобы я перемещался автобусно. Солдаты сами остановили автобус и запихали меня туда бесплатно. Этот автобус привез меня прямо в Башкале(8 часов 50 минут).

 

Башкале глухое и тихое место. Городок расположен у подножия горы, на склоне которой смутно видны остатки какой-то фортификации. Кто автор крепости, выяснить я не смог. Разные люди давали разную информацию. Упоминали какое-то “астури”. Не знаю, что это.

 

Обязательный памятник Ататюрка, указывающего пальцем на гору. Турки любят выкладывать на горных склонах полумесяц со звездой. Это делается с помощью большого количества белых камней, иногда даже есть красный фон. В Башкале они не поленились изобразить контур всей Турции.

 

Я вышел из города и пошел по трассе на Хяккари. В 9:50 подобрала машина, в которой ехали немецкие турки. Это такие особенные люди, живущие в основном в Германии и воспитанные на европейской культуре и европейском автостопе. Через полчаса они меня высадили, я простоял на трассе примерно минут с пять, и меня подобрал грузовичок. Мы ехали по трассе вдоль небольшой речки – знаменитый Большой Заб, приток Тигра. До Иранской границы тут километров с десять. Грузовичок отвез меня до дома, стоящего у трассы и считающего себя частью деревни Мусахан, расположенной несколько в стороне. Посмотреть на меня сбежались дети, подтянулись взрослые, и после недолгих стандартных вопросов меня пригласили поесть чего-нибудь. У дома была небольшая бетонная площадка с лужицами; женщины метелками смели воду, застелили площадку полиэтиленом, положили ковер и подушки. Я снял свои дешевые душные кроссовки, сунул ноги под струю воды, вытекающей из трубы, и пристроился со всеми на подушках. Появились лаваши, йогурт в миске и чай. Как везде, женщины следили за моей рюмкой и, как только она пустела, наполняли по новой. Разговора не помню. Кажется, я им открытки показывал.

 

За деревьями журчал Большой Заб, прыгая на порогах, а люди были курды и жили тут, на берегах Заба, уже черт знает сколько веков. И никто не забирался в эти высокогорные места, никакие завоеватели – ни ассирийцы, ни персы, ни арабы. Только девятнадцатый век кое-что изменил.

 

В подобных гостевых ситуациях главное – вовремя уйти, потому что никто не прогонит, но некоторый дискомфорт возникнет. Люди будут сидеть с вами хоть до ночи, и ничего не скажут, поэтому приходится самому вычислять момент, когда твое присутствие начинает напрягать. Попрощавшись, я вышел на дорогу и меня вскоре взяла машина.

 

В 11:15 я вышел у поворота на Юксекова. Здесь тоже пост, который вяло поинтересовался моей сущностью. Пост был усилен современной башней с пулеметчиком наверху. Интересно, что автобусом шантажировать не стали, а разрешили уйти вперед, провожая задумчивым взглядом. Я прошел немного над шипящей бурной рекой и скоро остановилась очередная машина.

 

Последний блокпост в 7 километрах от города. Мост через реку, скалы нависают над дорогой. Меня отвели на скамейку под навесом, с улыбкой полистали паспорт, предложили воды. Сами застопили машину и велели ей доставить меня в Хяккари, к чему водитель отнесся равнодушно, и я оказался в городе примерно в 12:30. Итого вся трасса Гюрпынар-Хяккари прошлась за пять часов, т.е. средняя скорость примерно 40 км/час. Очень неплохо для такого глухого угла.

 

Город Хяккари (бывш. Челемерик) оказался лишен каких бы то ни было достопримечательностей и интересных мест. Видимо, лет пять-шесть назад это действительно был глухой городок, но теперь все старые постройки снесли и стали стремительно застраивать новыми пятиэтажками. Любовь турков к строительству уже сделала неинтересными многие города, а Хяккари испортила совершенно. Мне хотелось где-нибудь упасть, на любую траву в любой тени, но здесь не было травы и тени. Здесь было солнце и много цемента.

 

Не знаю, что происходило с моим желудком, но жара усугубила ситуацию, и в Хяккари я вошел умирающим. Некоторые города обладают лечебным свойством (Кстати – Карс.), но Хяккари – наоборот. Я мучительно искал тень, когда меня вдруг позвали со второго этажа локанты. Тень! Я поднялся по лестнице наверх, упал на предложенный стул и автоматически ответил на все традиционные вопросы. Кроме одного:

 

____- Хяккари– гюзель?
Никоим образом. Но я ответил уклончиво. Эээ, новостроя много…
____-Есть хочешь?
____-Нет!!!

 

Не поняли. Принесли три лахмаджуна, каждый стоимостью в миллион лир. Я посмотрел на них, как на жертвенный нож, которым меня собираются принести в жертву. Меня стали уговаривать это съесть. Я оторвал кусочек, мучительно сжевал и отказался от дальнейших экспериментов на живых людях.

 

До кого-то дошло, что мне надо куда-то лечь и он пригласил меня к себе домой. Мы спустились на первый этаж, там этот человек на что-то отвлекся, и его заменил, я так понимаю, родственник – парень лет 18-ти. Он и повел меня, подыхающего, по раскаленной улице, но потом вдруг заявил, что ему пора возвращаться, а вон там за углом есть сад, там можно… И скрылся. Сада за углом не оказалось. Я прошел дальше и увидел тропинку, уходящую в заросли. Тропинка была грязная, заплеванная всеми сортами грязи. Но здесь была тень, и я пошел по ней, пока не обнаружил плоский, относительно чистый камень. Тут я послал к черту все условности, бросил рюкзак и лег, надвинув шляпу на глаза. Меня срубило примерно на полтора часа (14:00-15:30). Потом стало полегче и я смог осознавать окружающее. На тропинке изредка показывались местные жители и через дырочку шляпы я наблюдал их удивление. В особенный шок впадали дети. Они первый раз в жизни видели иностранца – и в таком месте. Дети сперва молча скапливались неподалеку, потом стали окрикивать меня и даже бросать в мою сторону камешки. Позже появилась молодежь постарше и осторожно спросила, всё ли в порядке. Я ответил – всё.

 

Я действительно чувствовал себя лучше, поэтому встал и пошел к выходу из города. Моя оценка этой поездки следующая: город неинтересен, хотя дорога к нему красива. Вокруг много больших гор, как, например, Джило (4168 м.), и любители лазить по горам вполне могут тут пожить и поизучать эти горы. Никакой курдско-турецкой борьбы я не обнаружил. Странно, что позже кто-то из водителей, узнав, что я еду из Хяккари, удивился: "-Хяккари? Но там же это… Стреляют?" Но я ничего не слышал.

 

 

Выйдя из города я пообщался с продавцами каких-то фруктов. Мне, собственно, было интересно посмотреть на человека из племени хяккари, но таковых не нашлось. Были не то реванди, не то эртуши. Непонятно, куда подевалось героическое племя. Недолго простояв на извилистой трассе, я остановил красный грузовичок, который ехал прямо в Башкале. Удачно.

 

В одном месте трасса идет в 10 километрах от гряды холмов, по которым проходит иранская граница. Я спросил, реально ли тут сходить в Иран, и водитель сказал, что совсем несложно.

 

Приехали в Башкале… На выезде из города я простоял целый час. Присматривался к полям, искал стога. Сгущался вечерний сумрак. Но в 18:30 остановилась машина, в которой ехали отец с сыном – Али и Мухаммед. С ними я доехал до Хошаба. На трассе заметно прибавилось блокпостов. Пост на перевале Гюзельдере, который я утром миновал без задержек, теперь тормозил всех подряд и дотошно проверял документы. Когда очередь дошла до меня, солдаты умудрились не найти в моем паспорте визу…

 

В 19:30 я въехал в Хошаб. Вверху сияли скала и крепость, ярко подсвеченные прожекторами. Улица была забита машинами и фурами, не протолкнуться. С великим трудом я тормознул гюрпынарский грузовик.

 

20:00. Мы приехали к блокпосту, где я вчера варил кашу. Долгая очередь, проверки документов. Я опять смутил солдат просьбой передать привел Зэки. Они, как водится, не захотели отпускать меня одного в Ван, а застопили мне иранскую машину. На этой машине, с тремя иранцами, плохо понимающими турецкий, я и въехал ночью в город Ван…

 

Я шел по той же улице, что и вчера вечером, и вспоминал торговцев, уверявших, что Хяккари это очень далеко. Хотелось еще раз пройти мимо них, но только один нашелся и узнал меня… Я направился к крепости спать. Я был убежден, что найду подходящее место, но неожиданно, совсем недалеко от крепости, со мной вступил в контакт местный парень.

 

 

Он был несколько пьян. Совсем немного и безобидно, это сказывалось в излишней экспрессивности и громкости голоса. Он сказал мне, что ночевать в крепости неправильно, там грязно и много нехороших людей. Он предложил мне другой вариант, суть которого я не понял, но согласился. Мы пошли в обратном направлении; он привел меня к полицейскому учреждению, и стал что-то доказывать менту с автоматом. На лице мента не отразилось никаких чувств. Он подозрительно посмотрел на меня, заявил что-то про деньги и отели, после чего парень повел меня в другое место. "-Там другое отделение полиции, - сказал он, - оно главнее." Я снова стал свидетелем долгого разговора, когда парень что-то с жаром втолковывал полицейским, а те реагировали… Как бы то сказать… Без душевной теплоты и понимания. Ничего не добившись, парень повел меня прочь от этого места. Не знаю, чего он ждал от полиции. Меня результат не удивил. Но парень эмоционально возмущался.

 

____-Турецкая полиция… Она… - ему не хватало слов, - они… варвары, понимаешь? С ними бесполезно говорить…

____-Не видел ты нашей полиции. Или молдавской. Не арестовали же.

____-Все равно! Это варвары!

 

Действительно. Не пустили человека ночевать. С турецкой точки зрения это варварство… Мы снова шли в неизвестность. Хелперы – это всегда утомляет, но избавится от них нелегко. У парня была какая-то идея, но суть её я не уловил. Он некоторое время кружил вокруг какого-то дома, потом криками выманил оттуда другого парня, который был трезв, и они оба стали размышлять, куда бы меня поселить. Я попробовал объяснить, что разберусь и сам, но им хотелось поступить по-своему. Вот только не знали – как.

 

Время шло, а они все решали, куда меня пристроить. Тогда я – спать зверски хотелось - сам присмотрелся к окрестностям и нашел странный угол, отгороженный забором, засаженный деревьями и, судя по всему, никем не посещаемый. Туда и пошел спать. Благодетели как будто даже обрадовались. Потом они еще раз пришли с разговорами, но не надолго, и я спокойно уснул.

7 сентября суббота.

 

Ночью меня навестил ёж. Не знаю, откуда он взялся. Он некоторое время пыхтел где-то около самой моей головы, потом утопал.

 

Проснувшись часов в восемь, изрядно голодный и вымотанный вчерашним днем, я отправился посмотреть Тушпу. В пятый раз прошел по надоевшей мне улице, обнаружил запущенный Парк Ататюрка, и через него проник непосредственно на Территорию. Как водится, здесь была колючая проволока, и как водится, в ней были дыры. Тушпа – это сейчас просто пустырь с южной стороны от скалы с замком, здесь пасут коров, которых держат тут же в какой-то руине. Здесь пара разрушенных мечетей, остатки неизвестных стен и всё. В центре возвышался минарет с обрушенным верхом, башня метров в 15 высотой. Я проник внутрь, поднялся в темноте наверх, по таким истертым ступеням, что ногу поставить некуда, и минут с двадцать сидел наверху, обозревая окрестности. Не ощущалась тут столица царства Урарту. Я подумал, если крепость существовала при урартийцах, как они водили туда лошадей? Или только пешком? Никакой же дороги нет. Или я её не заметил.

 

Лезть в крепость не стал, а пошел на выход из города. В придорожном заведении у трассы попросил воды, сделал себе бульон из куриного кубика. Есть не хотелось, а надо было.

 

Грузовичок подбросил на пару километров от города. Тут я простоял долго (по турецким понятиям), и только в 11:40 меня подобрала машина, идущая в Эрджиш. В город мы въехали в 12:35. Эрджиш – немалый город с нюфусом 70900. Где-то тут полагалось быть замку или крепости, но к югу от города сплошные зеленые заросли, в которых ничего различить невозможно. Тут вообще много деревьев, особенно тополей. Я собирался уходить, но водитель с напарником сказали, что сначала надо что-нибудь съесть, и завели меня в местную локанту. Заведение выглядело оживленно – звучали голоса, звенели вилки и посуда, сновали официанты, и надо все этим висели вкусные запахи. Нам принесли тарелку мяса, тарелку плова и обязательный салат. Традиционный кувшин с водой и пластиковая коробка с хлебом.

 

Потом мы расстались, и я стал выбираться из города. Помнится, долго стоял возле какой-то торговой точки, где меня уверяли, что я никуда не уеду, потому что это невозможно, и никого тут не берут. Потом – очередные дети… В 14:20 взяла машина, идущая в Элязыг. На ней можно было бы уехать хоть в Бингёль, но я никуда не спешил, и хотелось посмотреть Адильджеваз или Ахлат.

 

Солнце светило закатной желтизной, как это бывает тут к трем часам дня. Бриллиантовой россыпью искрился Ван, облака висели в небе, как куски ваты. Могучий Сюпхан был громаден, величественен и спокоен.

 

В 15:10 проехали Адильджеваз. Я не заметил ничего интересного, города вообще было не видно, он прятался где-то справа за деревьями. При населении в 35 000 он совершенно не заметен с трассы.

 

В Ахлате я вышел в 15:30. Город примерно с тем же нюфусом – 34 800. Дорога проходит прямо по берегу Озера, и там была интересная локанта – на возвышении, так что надо подниматься по лестнице, зато хороший вид на озеро. Я попросил воды, заварил себе чая и разорился на два бисквита в соседнем магазине(500 000 за оба.). Пил чай и смотрел на Ван. Потом спустился к берегу: пляж был галечный и относительно чистый. Было бы неправильно не воспользоваться случаем, и я полез в воду. Она оказалась такой же соленой, как в Средиземном море, то же ощущение пересоленного бульона. После просушки я отправился через Ахлат на запад.

 

По-моему, большим достоинством Ахлата могли бы быть хорошие виды на озеро, но здесь понастроили слишком много высоких домов. Где-то есть и крепость, но я её пропустил. Нашелся исторический музей, но очень маленький. В Ахлате я решил найти замену ложке, потерянной на гюрпынарском блокпосту. Зашел в магазин, поинтересовался ценами за одну штуку. Ложки были дороговаты, и я – деваться некуда – собрался уже заплатить, но мне отдали её бесплатно.

 

Часам к шести вышел на позицию. Солнце опускалось. Через трассу пролегли длинные тени. Я допускал, что могу остаться тут до утра и присматривался к стогам сена. Но в 18:25 остановилась машина. Водитель вышел открыть багажник для рюкзака.

 

____-Откуда? – спросил он сперва, - Америка?
____-Россия.
____-Тогда садись. А будь еврей или американец – не взял бы.

 

Он сам был из Татвана и звали его Джошкун. С ним ехала жена и мелкая девочка. На жене был обязательный строгий платок, но вела она себя довольно свободно. Они провезли меня 42 километра до Татвана, расспрашивая о жизни.

 

На татванской объездной я вышел в 18:50, простоял не помню сколько, и меня подобрал парень на грузовике типа газели. У самого Татвана свернул в сторону и показал родник с настоящей минеральной водой – прямо как в магазине, даже, кажется, газированная.

 

Была ночь, когда я оказался в неизвестном селении между Татваном и Мушем. Помню, название селения начинается на “Г”, кончается на “мак”. Прошелся по главной улице. Угостили чаем. В процессе разговора появился человек, который предложил вписать меня в автобус до Муша. Идея была неплоха. Но тут появился еще один и, как я понял, предложил ночевку. Я колебался между этими двумя предложениями, но в итоге подумал, что второй вариант выгоднее и выбрал его. Человек повел меня почему-то в отель. Одет он был очень просто, но на голове его была чалма, и обращались к нему “ходжи”. В отеле он затеял разговор с администрацией. Я понял так, что он просит бесплатно меня вписать. Администрация слушала вежливо, но вяло. Не добившись тут успеха, он повел меня в местную локанту. Здесь (уже не помню, по чьей инициативе) принесли всяческой еды. Кто-то из посетителей завел с ходжой разговор обо мне. Наверное, поинтересовался, какой смысл меня кормить. Хаджа ответил длинной цитатой. Потом еще одной. Его слушали уважительно, и даже с удивлением. А он что-то усердно им втолковывал, говорил много и уверенно… Из локанты он отвел мня к себе домой. Жил он в одной единственной комнате с кроватью и столом. Отдельно стоял большой чемодан, на стене на вешалке – цивильный костюм с галстуком. Фотография хозяина в молодые армейские годы, турецкий флаг… Звали хозяина Мухаммед Шериф Челик. Он действительно был “ходжи”, бывал в Мекке, посещая и Каабу и гору Арафат. Теперь он в селении муфтий, обучает детей. Мусульман в Турции мало, сказал он мне, все эти глупые дети и молодежь – не мусульмане. В последнее время мусульман все меньше и меньше.

 

 Показал Коран, (С его рук, ибо мне не полагалось прикасаться.) еще какую-то книжку. Я полистал турецкий школьный атлас по истории. Наткнувшись на карту времен войны за независимость, уточнил, эти ли “Ататюрк заман?”(время Ататюрка). Вопрос вызвал взрыв негодования.


____ -Ататюрк – гяур! – заявил Мухаммед, и стал перечислять, почему именно гяур. Я понял только, что полуодетые девицы в журналах – это из-за него. Но аргументов было приведено много. Затем Мухаммед взял какую-то книгу, где на первой странице помещался обязательный Ататюрк и турецкий флаг. Эту страницу он демонстративно вырвал, тщательно скомкал и бросил на пол. “Гяур!” - в десятый раз повторил он и растоптал её ногой. Потом выкинул за дверь.

 

Я упомянул о своем намерении добыть турецкий флаг. Мухаммед сказал, что не стоит оно усилий, все флаги и ататюрки ничтожны пред Аллахом, и вся эта немусульманская атрибутика достойна лишь презрения.

 

За чаем мне снова показали Коран, что-то прочитали из него и даже предложили почитать самому арабский текст. Мол, нет ничего невозможного. Мухаммед даже взялся за ручку и стал энергично объяснять, как пишется слово “Аллах”, “Мухаммад”, “Али”, “Хусейн”. "-Вот, это – “а”, тут – удвоенное “м”… Понял? Вот – “Му-ха-мма-д”… Учи!" Эти уроки арабского языка, преподанные ходжой в глухой турецкой деревне, имели одно странное следствие, о котором я поведаю позже.

 

Выпили чая, и Мухаммед отвел меня на второй этаж своего(?) дома, куда вела с улицы деревянная, разваливающаяся лестница. В пустой комнате нашлись куски картона и коврик; на них я расстелил свой спальник – к восхищению ходжи, вспомнившего армейскую юность – и заснул.

 

8 сентября воскресение.

Проснувшись в 8:00 в доме Ходжи Мухаммеда, я не обнаружил хозяина. Он пропал. Решив, что так надо, я вышел на дорогу и отправился на запад. Попутно завернул в кондитерскую, купил себе две булки (по 200000 лир) и заварил чай. (9:00)

 

Я выбрался из селения, и меня подобрал рейсовый микроавтобус, который так заинтересовался мной, что взялся подвезти бесплатно. Так я приехал в город Муш. Муш – ныне рядовой и не самый заметный город, лежащий на высоте 1404 метра. А когда-то это был крупный армянский город и столица княжества Тарон. С раннего средневековья и до арабского завоевания им владели Мамиконяны. При арабах княжество сохранилось, и за обладание им боролись Мамиконяны и Багратуни. Победил Ашот Багратуни (732-749) и стал царем Армении, владетелем Тарона и города Муш. При Баграте Багратуни(826-851) Тарон стал независим и отсюда ведет свое начало знатный армянский род Таронитов. Позже Тарон незаметно прибрала Византия.

 

Где-то в Муше есть замок, но он не бросается в глаза и я его не видел. Тут вообще немного интересного, по ощущениям – большая деревня. Город расположен с южной стороны трассы и в центр надо идти немного вверх. В центре есть небольшая площадь с большой чешмой, сосной и скамейкой под ней. Место заметное, удобно стрелки забивать. Тут я поинтересовался ценой на виноград, получил его бесплатно и сед под сосну есть. Народ в городе, как я заметил, добродушный и дети не приставучие.

 

Не обнаружив ничего, требующего длительного изучения, я пошел в сторону западного выезда из города. Взяли не сразу и я шел некоторое время по трассе, созерцая окрестности. По краям трассы тянулись огороды. Далеко слева возвышались отроги Тавра, справа расстилалась мушская равнина. Здоровье у меня так и не отладилось и ощущал я себя скверно. Рабочие, производящие бетонные блоки, зазвали меня к себе и угостили арбузом. Здесь вообще вся равнина засажена арбузами и дынями. Вдоль дорог – тростниковые навесы торговцев этим продуктом. Один стал тоже приглашать меня на арбуз, но в меня уже больше не помещалось.

 

Человек по имени Мурат взял меня до того места, где дороги разветвляются на Бингёль и на Хыныс. “Это моя земля, - сказал он, показывая огороды слева от трассы, - и вон там тоже…” Не помню, когда мы переехали реку Мурат – крупнейший приток Евфрата. Мурат начинается тут же, на мушской равнине, здесь он невелик и малозаметен.

 

В 13:50 я вышел на развилке. Мушская равнина заканчивалась, дорога через пару километров уходила в горы. Тут я довольно долго простоял на пустой трассе, потом пошел вперед. В одном месте был поворот к деревне, там несколько старичков очень мне удивились, стали объяснять, когда будет автобус, а узнав, что он мне не нужен, активно занялись хелперством. Я ушел вперед и издалека видел, как они тормозят машины и показывают на меня. В 14:40 остановилась большая грузовая машина, которая ехала в Солхан – селение километров через 40, едва ли не единственное на пути до Бингёля. Дорога ушла в горы. Перевалили перевал Буглан (1640 м.) и некоторое время ехали среди довольно приятной горной местности. Слева тянулся хребет Шерафеддин, справа – долина Мурата и за ней хребет Мушгюнейи, фактически часть Восточного Тавра.

 

В 16:00 приехали в Солхан. Множество народа сидело под деревьями у дороги и пили чай. Меня тоже заманили, напоили чаем и задали стандартные вопросы. Слушало меня человек с двадцать, в их числе водитель автобуса, который вызвался подбросить меня до поворота на Эрзурум. Так, на автобусе, я и преодолел примерно 50 километров, выйдя в 16:43 в том месте, где начинается дорога на Эрзурум и где должно быть селение Экиньолу, которого я не заметил. Раньше тут был блокпост и дорога на ночь перекрывалась, но сейчас я не заметил ничего подозрительного. Мне надо было одолеть примерно 115 километров до Эрзурума, миновать перевал Чобанташ, селения Карлыова и Чат. Дорога это красивая. Я шел по ней и думал, что примерно в районе Эрзурума локализовался рай – во всяком случае, если следовать библейским ориентирам. Здесь, под Бингёлем, возможно, была его окраина. Мне очень хотелось получше рассмотреть это место. Микроавтобус подбросил немного, до маленького селения Хамамлары. Я встал на окраине. Тут ждала транспорта турецкая семья – несколько женщин и дети, которые притащили мне яблок. Дело шло к вечеру. Я стоял в том месте, где заканчивается Хамамлары и начинается селение Узундере. Семья укатила на автобусе. Я же простоял некоторое время и ради эксперимента застопил армейский фургон.

 

Фургон остановился. Оттуда вылез несколько удивленный солдат, осмотрел меня с ног до головы и велел садиться. Я залез внутрь, где уже ехало двое в форме и с автоматами. Они провезли меня немного и заехали в воинскую часть. Усадили в беседку, с улыбкой проверили паспорт, и сказали, что ночью опасно, и надо бы подождать автобуса. Я был против такого сюжета. Офицер пошел что-то согласовать, а солдаты робко спросили, не хочу ли я кока-колы. Я был не против, и они радостно принесли банку. Дальше пошла обычная турецкая тягомотина – автостоп неполезно, надо автобус, так лучше, все будет хорошо, сиди тут, и пр. и пр. Я по ходу дела поинтересовался, закрывают ли теперь дорогу ночью, оказалось – уже не закрывают.

 

Меня усадили в машину и повезли. ОБРАТНО. О, черт.

 

Мы вернулись в Хамамлары, меня завели в другую армейскую часть – здесь я должен был провести два часа в ожидании эрзурумского автобуса. Солдаты играли в волейбол на площадке, отгороженной от дороги забором. Через забор глазели дети, там же стоял наш советский БТР. Меня усадили на стул и так я просидел с час, потом плюнул на все и лег подремать прямо на гравий. Без церемоний, полковник, мы в походных условиях.

 

Темнело. Солдаты ушли на ужин. Мне принесли поднос с едой – куски дыни, тушеные овощи, еще что-то. Было темно и непонятно.

 

С автобусом меня обманули, он пришел не через два часа, а через три или четыре. Было совсем темно, часов десять. Солдаты застопили автобус, я забрался внутрь и поехал. Помню, разговаривал с врачом из Карлыовы… Жаль было проезжать в темноте такую дорогу, но против турецкой армии не попрешь. Я один, а их полмиллиона. Да броневики. Да авиация…

 

Глубокой ночью я вышел на холодном и темном автовокзале Эрзурума. Автовокзал весьма цивилен и спать там проблематично. Я прошелся по местности, нашел несколько кустов, которые защитили бы меня от прожекторов станции и лег в траву спать. Ночью укроет темнота, а утром - спальник маскировочного цвета. Лишь бы не дождь…

9 сентября понедельник.

 

Проснувшись, я долго лежал в траве у автостанции, прикидывая дальнейшие свои действия. Светило солнце, но не жарко. Эрзурум – самый высокогорный город в Турции, он лежит на высоте 1853 метра. Тут это абсолютный рекорд. Даже Ардаган ниже его на 53 метра.

 

Город это древний. Греки звали его Феодосиполь, армяне – Карин, арабы прозвали Арзан ар-Рум. Здесь бывал Пушкин, написавший про Эрзурум много хорошего. (“Но не таков Арзрум нагорный, многодорожный наш Арзрум…”) Заочно я почти любил этот город, но реальность оказалась прозаична.

 

От автостанции я быстро вышел к развязке на объездной, откуда шла прямая дорога в центр. Трасса огибает город с юга, а через город идет улица, вдоль которой разбросаны всяческие древние объекты. Некоторые улицы оказались перекопаны и труднопроходимы. В центре я обнаружил чистенький парк с несколькими древними строениями (~ 16 век) и десятком пёстро одетых туристов. Далее на восток нашлось знаменитое эрзурумское “медресе с двумя башнями”, построенное еще в 1253 году. Вокруг обнаружился книжный развал… Отчего-то на фотографиях это медресе смотрится ярче, пестрее и экзотичнее. Вообще же я заметил, что архитектура турецкого востока слегка отличается от архитектуры запада. Здесь пахнет Средней Азией. Например, в Искендеруне и Антакье минареты белые, а тут кирпичные с глазурью. Возможно, монгольское влияние сказалось.

 

Севернее центральной улицы – крепость. Вход в неё платен, и я даже не стал экспериментировать с бумажками. Возле ворот нечто вроде неработающей чешмы с надписями арабскими буквами. Я обошел крепость и нашел небольшую площадку с хорошим видом на город. Площадка была густо усыпана битым стеклом, кто-то здесь от широты души бил бутылки о каменные стены. Я застал там пару турков и венгра-фотографа, который щелкнул меня моим аппаратом. Негатив вышел посредственный…

 

В Эрзуруме было серо, прохладно, небо затянуто облаками и чувствовалась близость дождя. Дождь вскоре и начался. Здоровье мое оставляло желать лучшего, есть ничего не хотелось. Единственное, что я себе позволил, так это мороженное. Безопасный продукт, и полезный, в сущности. Нашел интернет-кафе, зашел на сайт. Там кто-то интересовался маршрутом моего возвращения… Отослал записку:

9.09. 2002 muhranof ЭРЗУРУМ. Заехал в Хяккари: красивая дорога, но город неинтересен. В Эрзурум въехал вчера ночью, менты вписали в автобус… У нас тут дождь… Все в порядке, только с желудком что-то не то. Далее пойду в КАРС, потом в АРДАГАН, а там видно будет. <домой - через Грузию>

В 13:00 хлынул мощнейший ливень. Я скрылся под навес обувного магазина и просидел там с полчаса, наблюдая, как мальчик со шваброй спасает магазин от притекающей с улицы воды. Туркам очень понравился факт моего присутствия, они принесли табуретку, а потом пригасили в магазин на общий обед – фаршированные баклажаны. Прямо в зале.

 

Делать больше было нечего. Эрзурум исчерпал себя. Я отправился на объездную ловить машины на Карс. В 16:00 я был на дороге и скоро меня подобрал микрофургон, идущий в Хорасан, это 95 километров от города. 17:20. Стою на выезде из города. Дождь закончился, очень мокро, в небе стоит радуга, бледно светит солнце… До Карса примерно 120 километров.

 

В 17:40 меня подобрал Измаил Озбек на микроавтобусе. Он ехал прямо в Карс. Сам Измаил вроде бы раньше жил в России, или его предки были из Средней Азии, я уже не помню. Мы ехали по красивой дороге, на которую уже опускался вечерний сумрак. Мелькнул указатель поворота на Саракамыш… На карте совершенно справедливо отметили зеленой полосой дорогу Каракурт-Саракамыш, она очень приятная и интересная. Справа бежал Аракс, берущий начало тут же, около Эрзурума. Такое уж это эпическое место – Армянское Нагорье – тут берут начало все великие реки, и Евфрат, и Тигр, и Аракс, и Чорох, и Кызылырмак, и Кура.

 

Уже в ночной темноте мы въехали в Карс. Я объяснил Измаилу, что мне нужно некое место, где можно спать, и он довез меня до моста через реку. Я вышел. Справа что-то журчало и стояли странные статуи, ярко освещенные фонарями. Я спустился под мост. Он был пригоден для ночевки на случай дождя, но я решил поискать что-нибудь поприличнее. Слева от трассы начинался парк с газонами и деревцами. В свете фонарей прогуливался народ. В парке я обнаружил два красивых фонтана-каскада, низвергающихся с пяти-шести метровой высоты. Заметил недостроенное здание павильона. Покрутившись еще по парку и ничего не найдя полезного, я вернулся в павильон.

 

Здесь было много строительного мусора и цемента. Имелся один большой зал и комнатка поменьше. Я нашел большие чистые куски толстой фанеры, перетащил их в комнатку и устроил себе чистое и удобное лежбище. Место себя оправдало. Ночью в большой зал заходили праздношатающиеся личности, но меня не засекли. Ночью же шел дождь, так что я удачно устроился.

 

Где-то в эти же дни сформировалась интересная история, которую я для себя назвал “История о карте капитана Флинта”. Суть в следующем.

Начало истории о карте капитана Флинта. Однажды, где-то в восточной части страны, некий водитель расспрашивал меня о сущности моей поездки. Выслушав обычные ответы, он странно посмотрел на меня и поинтересовался, уж не золото ли я ищу. Я ответил, что о золоте ничего не знаю. Несколько позже, в другой машине, меня стали спрашивать о чем-то непонятном и неожиданно спросили, нет ли у меня карты. Я сказал, что есть, люди оживились и захотели немедленно ее узреть. Я пожал плечами и сунул им свою карту Турции масштаба 1: 1600000. Турки рассмотрели карту и разочаровано ответили, что нужна не эта, а другая, “золотая”. Про такую я ничего не знал и они заскучали.

 

Впоследствии несколько раз меня спрашивали, не ищу ли я золото и нет ли у меня карты. Спрашивали очень часто, особенно на Северо-Востоке. Я пытался выяснить, что это за золото, но ответы получал сбивчивые. Когда я 10-го числа поехал в Ани, меня предупредили, что на дороге строгая полиция ибо там “много золота”. Чуть позже расскажу про всплывшую сущность золота и загадочной карты.

 

10 сентября вторник.

 

В семь часов утра меня разбудило появление строителей. Я предполагал вопросы, но они почему-то вообще меня не заметили, только один обратил на меня внимание, улыбнулся и, сделав ободряющий жест, сказал, что мол, молодец. Один этот момент характеризует всех турков вместе взятых. Если повезет, мы тоже когда-нибудь станем такими же. Очень хочется верить.

 

Болезнь давала себя знать. Я чувствовал слабость, но есть не хотелось. Собравшись, прошелся по парку. Водопады не работали. Людей не было, только рабочие настраивали газонные поливалки. Я вышел на одну из центральных улиц города. Любопытно, но тут есть дома, построенные явно под нашим влиянием. Часто встречал на старых постройках плоские колонны и вообще какой-то европеизм в духе XIX века. В других местах этого нет.

 

Карс - холодный город. Он расположен на высоте 1768 метров, уступая только Ардагану и Эрзуруму. Облака здесь всегда видны где-то сбоку, а по ночам бывает очень холодно. Кто-то мне потом сказал, что Карс – это турецкая Сибирь.

 

Зашел в кондитерскую, решил потратить поллимона. Взял две булочки и попросил воды на чай. Кондитерская была вся завешана циновками… Покончив с едой, протянул продавцу миллионную бумажку, а он мне – 150 000. Спрашиваю, а отчего не 500 000? Оказалось, булочки были чуть дороже, и за воду он взял почти 200 000. Растрата лишних пяти рублей никак не входила в мои планы. Я сказал: вода в Турции обычно бесплатна, или как? Он улыбнулся, достал мой миллион и вернул его мне. Я хотел было вернуть сдачу, но он сказал, что не надо. Позже мы еще с ним встретимся… Надо было навестить крепость. Подниматься на крепостную гору в моем состоянии было нелегко, но я туда добрался. Вход в Карс бесплатен.

 

Карс

 

 

Эту крепость построили еще при Сатлуках. В 1153 году, в правление Мелика Изэддина Сатлука, её основал Фируз Акай. Монголы до основания разрушили её в 1386, а через двести лет султан Мурад III назначил сюда Лала Мустафа Пашу, который и построил нынешний Карс в 1579-м. А самыми первыми на эту землю пришли грузинские племена, которые и построили тут город, назвав его Крепость-Ворота (Карис-Цихе).

 

В крепости меня настигла ностальгия, я стал перебирать записи и вспоминать, где был в прошлый вторник. Оказывается, я ехал из Урфы в Диярбакыр… Надо же. Осмотрев скучную внутренность крепости, я сфотографировал ее для памяти и спустился в город. Внизу нашлась армянская церковь, шатер коей зарос растениями. Я шел по Карсу и размышлял, не съездить ли мне в древний армянский город Ани? Время есть, а до Ани всего 45 километров. Пошел на объездную. По дороге не удержался, купил себе персик и съел. Странное такое движение души.

 

На объездной пришлось постоять. Наконец, около часа дня машина взяла меня и провезла некоторое расстояние. После чего свернула в поля. Самочувствие мое совсем ухудшилось, я свернул с трассы и лег в солому. Пролежал так, наверное, минут с сорок. Меня посетила депрессия. Я думал о том, что в России, конечно, автостоп сложнее, зато есть кефир и дешевое молоко. Вспомнил, как в Нижнем Новгороде в июле меня кормили щами с майонезом и чаем с варением. Где в Турции найдешь варенье? Или щи? Еще я мечтал о ломтике хлеба с маслом. В Турции не режут хлеб ломтиками и почти не употребляют сливочное масло. Нет тут и блинчиков с творогом… Мог ли я знать, что в ближайшие 24 часа я получу почти все, о чем мечтал?

 

Лежание в соломе помогло. Я почувствовал себя лучше, и вообще, проблемы со здоровьем, преследовавшие меня от самой Антакьи, постепенно прошли. Карс вылечил меня.

 

То, что случилось потом, существенно повлияло на дальнейшую мою поездку. Меня взял грузовик, плотно набитый народом, который слегка потеснился и выкроил место. В кабине оказался нахичеванец. Он тут работает, как выяснилось. "-Как теперь Нахичевань?" – спросил я. "-Хорошо, - сказал он, - в Баку теперь все бедные, в Нахичевани все богатые. В Турцию работать ездят. Видишь, как тут работают? Я в день 10, а то и 20 долларов заработать могу. А в России сейчас не работает никто…"

В сущности, он прав. Я спросил, как он попал в Турцию. Оказалось, есть дорога.

 

-А в Армению теперь можно проехать?

-Сейчас не стреляют, можно.

 

Я не знаю, почему он так сказал. Но эти слова заставили меня задуматься. Посетить Нахичевань – дело большое… В 13:45 они высадили меня в 5 километрах от Ани, сказав, что поедут обратно часов в пять-шесть и подберут, если увидят. Здесь меня подобрал молчаливый водитель с ребенком и привез в селение Оджаклы. Я спросил, где тут Ани, и он ответил, что это Ани и есть. Было 14:05.

 

Я действительно обнаружил тут немалых размеров крепость, но вход в нее стоит 5 миллионов(2 доллара 85 центов) а еще требуют пермит из карсского турбюро. Моя бумажка с натягом прокатила как пермит, но бесплатно запустить меня в Ани кассир не согласился. Тут все слишком строго. Армения – рядом за речкой, с крепостных стен можно туда камешки бросать. Даже на схеме крепости отмечено, куда можно пойти, куда нельзя.

 

Я не стал настаивать, отошел в сторону и лег в тени других ворот. Это были обычные ворота с железной решеткой. С той стороны пришла группа детей и долго, с жалобами и нытьем, пробиралась через решетку, под ней и сквозь нее. Ворота позволяют проникнут в Ани и даже с проходной ты будешь незаметен, но я решил не злить пограничников. За воротами я не увидел ничего такого, ради чего стоило бы бороться и страдать.

 

Я достал карту и стал размышлять о Нахичевани. Дети тусовались неподалеку и глазели на меня. Нахичевань… Легендарная Нахичевань, никем автостопно не посещенная. Стоило рискнуть, но я пока отложил этот вопрос на потом. Сперва посмотрим Ардаган и Артвин, а потом решим. В 14:50 я вышел обратно на трассу. Потока машин здесь не было и быть не могло, надежда была только на то, что какой-нибудь крестьянин надумает съездить в Карс и захватит меня с собой. Целый час я брел по трассе между однообразных холмистых равнин, пока в 15:45 меня не захватил микроавтобус (не рейсовый), идущий в Карс. Через полчаса я уже стоял на объездной.

 

Здесь пришлось постоять довольно долго, время было вечернее. Однако взяла машина и завезла меня в Сузус. Это всего около 15 километров от Карса, небольшой городок с нюфусом 3300 человек. От селения веером расходятся дороги – на закрытую Армению, на Ардаган и куда-то на запад. В полшестого я тут оказался и побрел через село на ардаганскую трассу. Пригласили в чайную – обычные расспросы, в результате коих я узнал, что меня угощают чеченцы. Правда, это были чеченцы еще ранней эмиграции. Одного звали Муса Хаджиоглу, и он был родственник “того самого” Шамиля. Спросили, как там сейчас Чечня. Упомянули, кажется, Басаева (Не уверен, что его, еще прозвище назвали: “Одинокий волк”), которого мы назвали убитым, а он вопреки всему жив и теперь живет в Бурсе. Я вежливо удивился.

 

После чая я выбрался на самую окраину селения, где крестьяне выгружали сено. Машины не брали, и было их мало. Я задумался – разрешат ли мне ночевать в стогу? Уже темнело, когда подошел человек, спросил, куда я. Ардаган? Далеко… Ну, пошли есть. … Человека звали Осман, он работал в полиции, и жил на краю селения в одноэтажном белом домике с плоской крышей, заросшей травой. Возле стены пряталась в лопухах спутниковая антенна.

 

Он отвел меня на кухню с бетонным, потрескавшимся полом, усадил за стол и поставил тарелку с каким-то экзотическим супом. Я опознал там только макароны “в форме ячменного зерна” и неизвестный молочный продукт. Мне перепало две миски этого супа, тарелка булгура и гроздь винограда. От булгура я осторожно отказался, ссылаясь ан здоровье. Я еще боялся много есть.

 

После ужина я вернулся на трассу, а Осман вышел посмотреть, что у меня получится. Спросил, где я при случае намерен спать. Я ответил, что могу и в поле, но хотелось бы в стогу. Нет, сказал Осман, в стогу нельзя, и повел меня обратно в свой дом. ….. Вечером вся семья смотрела телевизор – непонятный политические новости про инфляцию, и несколько раз показали взрывающийся Торговый Центр. Я тоже смотрел и попутно ел виноград. В доме, помимо Османа, обитала его жена, необъясненная бабушка, старшая дочь, младшая дочь и сын. Младшая пыталась общаться со мной на английском, даже для смелости принесла школьную тетрадку по данному языку, но смелости у неё не прибавилось.

 

Время шло, хотелось спать. Ради эксперимента я закрыл глаза; сын первый это засек и осторожно засемафорил отцу – спит, мол, турист. И меня препроводили в соседнюю комнату, положив на пол на толстый матрас…

11 сентября среда.

 

Я проснулся рано, хозяева тоже. Осман торопился на работу и перепоручил меня женщинам. На кухне я нашел чай, большой лавашный блин, варение и сливочное масло. Я пил чай, намазывая лаваш варением, и думал, что это же почти блины с варением, о которых я мечтал вчера… Как водится, вчерашняя девочка наблюдала за процессом, и как только я опустошал чайную рюмку, она сразу наполняла ее по новой. Я подумал: если я налью себе чай сам, это будет нарушением приличий, или нет?

 

В восемь утра я вышел на трассу. Впереди – 74 километра до поворота на Ардаган. Остановилась машина, едущая в Ханак – это до поворота и далее в направлении на Пософ. Тут случилось

Продолжение истории о карте капитана Флинта. Водитель поспрошал меня о моей деятельности и опять поинтересовался, не ищу ли я золото. Получив отрицательный ответ, уточнил: и карты у меня тоже нет? Я ответил, что карты нет и быть не может, а всё же, что это за золото и какая такая карта? И мне удалось получить кое-какую информацию.

 

Как известно, до 20-х годов здесь была Российская Империя. Потом турки заняли Ардаган и Карс, и жители, как я понял, выехали. Уезжая, они спрятали все свое золото (зачем?) и существует карта, где эти тайники обозначены. Если бы найти такую карту, да иметь металлоискатель… "-Была бы карта, - сказал он – а металлоискатель у меня есть. Работает. Так что если что - могу помочь…" Дело за малым – найти карту. Вы не поверите, но я её почти нашел…

______________

 

В 9:15 я вышел в селении Чамлычатак, откуда расходятся дороги на Ардаган(12 км.) и на Грузию(84 км.). Местность стала красивее – появились сосновые леса и красивые, покрытые зеленью горы. Сразу же меня подцепила машина и забросила в Ардаган. Ардаган – не очень большой город с населением 17300, лежащий на нехилой высоте 1800 метров от уровня моря. Это прохладный высокогорный город, и только Эрзурум обгоняет его на 53 метра. Я оказался здесь в 9:40. Город запомнился мне прохладой, зеленью, и странной влажностью – не то от росы, не то после дождя. Я обследовал центр города и нашел там небольшой парк, обнесенный невысокой кирпичной стеной. Такой там один и желающие могут забивать стрелки в этом парке. Парк примыкает к перекрестку, где стоял указатели направлений на Артвин и иные места. Я сделал круг почета по утреннему городу. Нашел лавку, где продавалось молоко и хлеб. Молоко в Турции не дешевое угощение, но мне очень его захотелось. Я купил за 1000000 пластиковую бутылку молока и батон хлеба за 200 000. Тут же это и съел, заодно поговорив с хозяином. Это был коммуникабельный дядька, звали его Адиль Аксой и он был какой-то шишкой в партии Национальное Движение, которая завесила пол-Турции своими красными флагами с тремя белыми лунами. Общался он охотно, но миллион за молоко все же взял…

 

Я вернулся к перекрестку и пошел в сторону Артвина. Дорога тут идет вниз к реке, за мостом – ардаганский замок на высоком речном берегу. Замок до сих пор выполняет свои прямые обязанности – в нем размещена воинская часть. Туристов, конечно, не пускают. Там, недалеко от замка, после непродолжительного стояния меня подобрала цивильная машина, едущая в Артвин. Хозяин работал начальником на пософской таможне. Мечтает посмотреть Москву и Питер, но языка не знает, о чем сожалеет. Я оставил ему адрес, если надумает приехать.

 

Пошел небольшой дождь… Через 20 минут, в 11:50, мы одолели перевал Чам. Кончился дождь, выглянуло солнце. Мы переехали хребет Ялнызчам, и природа изменилась. Исчезли безжизненные равнины. Дорога нырнула глубоко вниз, открылись безумно красивые ущелья, сосновые леса, и обрывки облаков, висящие между гор. Тут кругом заповедники, и действительно, есть чего охранять.

 

Проехали Шавшат, Окчулар… Задержались возле продавцов кукурузы, водитель угостил меня этим продуктом. В 13:25 показался поворот на Артвин, тут мы расстались. Мне надо было заехать в селение Ардануч, посмотреть эту бывшую столицу Грузинского Царства, легендарный Артануджи.

 

На всех современных картах рисуют сперва левый поворот на Ардануч, потом, через пять километров, правый на Артвин. В реальности все иначе. Сперва вправо отслаивается трасса на Артвин, а через сто метров налево через мост уходит Арданучская дорога. Здесь же находится недействующий древний каменный мост, от которого по склону гор ведет узкая тропинка; надо полагать – старая арданучская дорога. Я достиг нового моста и стал ждать транспорта. Здесь же случился нетрезвый человек по имени Нури, который тоже добирался в Ардануч и шумно возрадовался спутнику (мне). Я предупредил было, что не пользуюсь автобусами, но он сделал широкий жест – за все плачу – застопил автобус, затащил меня туда и мы поехали. Да городка тут примерно 14 километров, из них последние два идут через фантастический каньон. Я решил непременно пройти этот каньон пешком на обратном пути.

 

Въехали в Ардануч. Нури шумно потащил меня пить чай, усадил за стол на одной из улиц и исчез. Подошел разносчик чая с вопросом в глазах. Тут снова возник Нури, бросил на стол бумажку в 500 000 лир и опять исчез. Принесли чай. Нури все так же появлялся и исчезал, в последний раз он принес небольшой бисквит и теперь исчез уже надолго. Было 14:00. Местные общительные подростки сказали мне, что он "дели" - сумасшедший. Тут это такое шутливо-ругательное слово.

 

Ардануч приятный поселок. Чем-то он мне понравился. Чисто, много деревьев, горы красивые, остатки замка на скале… Когда-то был большой город и столица целого царства, император Константин Багрянородный писал о нем так:

“Знай, что крепость Ардануци весьма сильна, обладает она и большим рабатом [предместьем], подобно небольшому городу; Товары из Трапезунда, из Ивирии, из Авасгии, из всех армянских стран и из Сирии приходят туда, и она взимает с этих товаров огромный коммеркий. Область же крепости Ардануци, то есть Арци, велика и плодородна, и является ключом и к Ивирии, и к Авасгии, и к мисхиям.”

Местный парень по имени Хусейн вызвался проводить меня в крепость. Мне было бы приятнее одному, но не прогонять же его. И мы пошли. Крутые лестницы вывели наверх, к более запущенной части города, где есть старая на вид мечеть и полуразвалившееся строение конюшен. Гиды размножились до трех человек. К крепостной скале пришлось ползти по крутым тропинкам, затем одолеть метра два по деревянной приставной лестнице, затем еще метра четыре по железной, только после этого я оказался на вершине скалы.

 

Артануджи

 

 

Селение было видно далеко внизу. Над ним высилась гора Кордеван. С другой стороны – громадный каньон. От самой крепости мало что осталось, несколько стен и много камней. Хорошо было бы полежать тут одному, в тишине, любуясь горами, но гиды отвлекали. Побродив по скале и сделав пару фотографий, я решил возвращаться в селение. И снова – лестницы, тропинки… Я гадал – потребуют они денег или нет? Но только один из них, и то шутя, заговорил о деньгах, причем Хусейн его тут же остановил – мол, мы исключительно от широты души.

 

_____Спустились в селение. Гиды разбрелись, остался один Хусейн, который сориентировал меня на чайную. Я попутно спросил, сколько берут местные отели за ночевку. Он ответил – один-два миллиона. Однако… В чайной я попросил воды, организовал себе чей и стал думать о дальнейшем своем направлении. Основная свербившая меня мысль – ехать или нет в Нахичевань. Или решить этот вопрос позже?

 

Так я пил чай и думал. Хусейн убрел куда-то. В 16:20 хлынул дождь. Настоящий тропический дождь, сшибающий листья с деревьев. Я испугался за прочность навеса, под которым хоронился. Каменный пол кое-где заливало… Неожиданно дождь превратился в град удивительных размеров. Я развернул карту и стал думать, куда именно поехать после Артвина. Так заманчиво свернуть на Батуми, потом Грузия и – домой. Но и в Нахичевань хочется. И время еще есть, целых пять дней. Ничего не решив, я собрался и пошел на выход из селения, перепрыгивая через мутные потоки и глубокие лужи.

 

Я выходил из селения, машин не было видно. Так оно и к лучшему, и я пошел через каньон пешком. Сказочное место. Каньон поражает своей громадностью, я реально ощущал свою ничтожность на фоне этих стометровых стен. Меня не было. Я не существовал. Пару километров я так прошел. Каньон закончился. Показалась небольшая чешма. Тут в 18:05 меня взяли и за пять минут подбросили до артвинской дороги. Я постоял на темнеющей трассе, потом пошел вперед, в гору. Так шел с полчаса, очень долго для Турции. Темнело. Дорога совершенно не предназначена для ночевок – справа склон вверх и слева склон вниз. И вот, в 18:45 меня взяла машина типа камаза.

 

Артвинская дорога идет по карнизу; справа нависают скалы, слева вниз в бесконечность уходит крутой склон. Машина мчалась на всей скорости и, казалось, едва вписывается в повороты. Слева за горами сверкнула молния, высветив темный силуэт хребта. “Не хватает только дождя”, подумал я, и тут пошел и дождь. … Сверкали молнии, хлестал дождь, свет фар метался по дороге и сама дорога очень смутно различалась сквозь мокрое стекло. Я мысленно крестился.

 

Далеко внизу, в ущелье, показались огни. “Артвин!” Дорога пошла серпантином вниз, и скоро я увидел эти же огни уже наверху. Камаз выкатил на дорогу, освещенную фонарями бензоколонок и иных строений и тут я вышел. Дождь уже почти прекратился. Слева от дороги – Чорох и мост. Я отошел под навес бензоколонки переждать дождь, потом спросил направление и пошел к центру. Сложность в том, что город Артвин расположен не вокруг трассы и не сбоку, а сверху. К нему надо подниматься по длинному серпантину – целых четыре километра, по словам местных. (Кажется, чуть меньше.) Уставший, я пошел наверх, минуя один изгиб дороги за другим… Попутно примечал места под ночевку – вон дом недостроенный, вон беседка какая-то… Подбросила попутная легковушка.

 

Наконец, выбрался в приличную часть города, самый Центр. Несколько симпатичных улиц, скверик, много народу и слишком цивильно, чтобы надеяться на спокойную ночевку.

 

Пошел мелкий дождь. Я сунулся в ближайшую дверь разведать местные лестницы. Но лестницы в турецких домах неподходящие – очень узкие, и площадки тесные, к тому же заставлены обувью. Я отказался от идеи ночевать там. Пойдя наудачу по глухой улице, обнаружил недостроенный дом, проник на второй этаж и устроился там, незаметный с улицы и недоступный для дождя.

12 сентября четверг. Ровно год назад я начал свою поездку в Стамбул. Помню, как прохладно было тогда под Гатчиной, и как спешил я удалиться как можно южнее.

 

Итак, сырым, но теплым утром я проснулся в городе Артвине. Никто не потревожил меня ночью в моем тайном убежище. Надо полагать, я стал первым обитателем этого дома, разве что не заплатил за коммунальные услуги. Но их и не было. Вышел на улицу и сделал несколько кругов по городу. Завернул в кондитерскую, приобрел пирог с творогом (200 лир) и попросил воды на чай. Мне принесли пирог и воду, а хозяйка заведения молча положила передо мной альбом с фотографиями Артвина и окрестностей. Вчерашний арданучский мост присутствовал там как “старинный турецкий мост”. Разговор с продавцом о печенье привел к бесплатной дегустации печенья.

 

Затем я прошелся по магазинам со странной идеей найти развесное сливочное масло. Мне почему-то очень его захотелось, а турецкая едва не подразумевает этого продукта. Я облазил все магазины, но не нашел ничего. Есть дешевый маргарин, есть дорогое масло в маленьких коробочках, но это все не то. Жаль.

 

Исследовав город Артвин, я направился вниз. Имеется в виду – на выход из города, ибо выход расположен внизу, у реки. С километр расстояния провезли местные – учитель английского языка с приятелем. Вышел, и заметил тот недостроенный дом, который вчера отметил как место возможной ночевки. Теперь там разместились женщины, которые что-то делали с печкой. Смотрю – симпатичная девица машет рукой: “Gel! Gel!”, в смысле – заходи. Я завернул, поднялся на их этаж. Здесь находились: старуха, три женщины средних лет и означенная девица – черт возьми, исключительно обаятельной внешности. Женщины раскатывали на досках тесто, и полученные тонкие блины тут же клали на печку. Мне намазали маслом блин, свернули трубочкой и сунули в руки – ешь, мол, угощаем. Когда я съел первый, мне дали второй. Появилась еще одна девица… Когда предложили третий, я отказался из приличия. Попрощался со всеми, нашел в кармане питерскую открытку и подарил ее первой девице. Было в ней что-то притягательное, и будь тут Россия, обязательно познакомился бы. Но в Турции женщины – замкнутая социальная группа и я оказался в контакте скорее как исключение.

 

Куда идти теперь? Я решил посетить селение Юсуфели, знаменитое несколькими грузинскими церквями, а оттуда повернуть проселочной дорогой на Карс. Спустился к Чороху, поймал машину и она вывезла меня вчерашней горной дорогой обратно, к арданучскому мосту, где я и оказался в 11:40. Оттуда провезли совсем немного до одинокой придорожной чайной, где водитель напоил чаем. Покинув чайную, я встал на обочине трассы, которая идет здесь берегом Чороха, и стал ждать транспорт, рассматривая дикорастущие гранаты. Они были вроде бы спелые, но вроде бы еще не очень…

 

Тут остановилась машина, которую я сперва принял за маршрутку. Оказалось, что это два студента, немецкие турки, катаются по родине предков. В машине было сооружено место для спанья, газовая плита, кран с водой и несколько шкафчиков. Дом на колесах. Сам бы завел такой, если бы были деньги. У “немцев” заметил турецко-немецкий словарь, но между собой они общались на языке Шиллера, так что словарь им был нужен скорее для общения с населением. Так же они владели хорошей картой Турции, большего, нежели моя, масштаба. Я нашел на ней Юсуфели и оказалось, что церкви расположены не компактно, а вразброс, и не в селении, так что добраться до них нелегко и требует времени. Я отказался от этой идеи и решил двинуть в Карс. Студентам сказал, что выйду не у поворота на Юсуфели, а восьмью километрами далее.

 

Дорога красивая. Она все время идет берегом Чороха, между гор, и места попадаются очень живописные. Кто будет в Артвине – прокатитесь… По пути немцы купили бубликов и угостили меня кусочком. Поделились так же своим медом. Я расстался с ними в том месте, где дороги расходятся – одна, поживе, на Эрзурум. Другая, потише, на Карс. Со всех сторон поднимались нагретые солнцем горы, бежала мутная река Олту. Я отошел в тень скалы, стол ждать. Времени было 15:40.

 

Взяла легковая, подбросила немного до деревни. Там поговорил с народом в чайхане, выпил чая, пощипал винограда, свисающего с крыши. Народ остановил микроавтобус и засунул меня туда на непонятных условиях. В этом автобусе я проехал вдоль реки Олту километров с сорок до поворота на Олур. Где-то тут, пока ехали, пересекли бывшую границу Российской империи. Олур – в прошлом наш город. В 16:00 я стоял на повороте. Чуть впереди протекала река, в отдалении на скале виднелся замок. Машин не было, я сел на асфальт и стал рассматривать местность в поисках стога или иных удобных вещей. Кто знает, может и ночевать тут придется. Минут через сорок остановилась легковая машина, задняя часть которой была плотно забита мешками с тряпками. Это торговцы ехали в сторону Эрзурума, и места в машине у них не было совсем. Но они уплотнились и я как-то поместился. Они провезли километров с десять до более основательной дороги, где машин было побольше. Здесь взял автобус. Я так понял, что бесплатно, но когда приехали в пункт назначения, он захотел денег. Впрочем, не особенно настаивал.

 

Не могу припомнить, что это было за селение, похоже, что Акшар, до Карса ещё 123 километра. Я прошелся по селению, навестил магазины, купил себе пачку вермишели за 500 000 лир и два бульонных кубика за 250 000, ибо подозревал, что мои собственные испортились. В очередной раз напоили чаем.

 

Было уже сумрачно и по вечернему прохладно, когда я становил машину до Гёле. Дорога показалась мне совершенно российской, похожей на Карелию: скалы, сосны, всё сере и осеннее… В 19:00 меня высадили в Гёле, который был виден слева множеством огней. И надо сказать, что если Акшар стоит среди гор и лесов, то Гёле – среди холодных безлесных равнин. Когда-то это была грузинская деревня и называлась Кола.

 

Было сыро и холодно. Я наведался на бензоколонку, но общение с хозяевами ни к чему не привело, они были люди черствые. Они, впрочем, предложили заехавшему к ним водителю подвезти меня до Карса, но он – деловой – попросил 5 миллионов. За жалкие 82 километра. Ночевать в поле не очень хотелось, решил постоять на трассе. Тут меня скоро подобрал человек по имени Суат, работающий где-то в строительной сфере. Он и привез меня в 29:50 в Карс. Немного времени оставалось. Зная про гарантированную ночевку в парковом павильоне, я пошел искать источник еды. Возле мясной лавки меня что-то спросили, пошел разговор. Я спросил, есть ли у них тут "атеш"– огонь. Оказалось, есть. Меня завели внутрь и выделили газовый баллон, на который я и установил котелок с водой. Хозяин и случайные посетители с интересом наблюдали. Еда, по моей классификации, бывает быстрого, среднего и медленного приготовления. Быстрое требует только горячей воды, медленное – времени (скажем, любая крупа), а среднее – очень мало времени. Чтобы не напрягать мясную лавку, я решил прибегнуть именно к нему и сварить вермишелевый суп с кубиками. Хозяин понаблюдал, как вермишель бурлит у меня в котелке и произнес: "-А почему бы не положить туда мяса?" Эта простая фраза как-то очень эффектно звучит в устах хозяина мясной лавки, она ощутимо произносится курсивом. Я ответил, что, конечно, мясо не испортит картины… Он нажал кнопку на хитром аппарате, оттуда выдавился фарш, и мне его вручили. Пришлось поварить суп подольше, но вышел он сказочно.

 

Тем временем люди входили и выходили. Непонятно было, покупатели это или просто знакомые, зашли случайно или живут тут. Атмосфера коммунальной кухни – все всех знают. Мной заинтересовался цивильного вида парень, который даже захотел уехать со мной в Россию и чуть ли не завтра - я даже испугался. Он что-то активно рассказывал, бил себя кулаком в грудь, уверяя, что он турок, и что он – курт. Я говорю – курд, что ли, курманджи? Оказалось, строго наоборот, курт – это волк(kurt). Метафора такая, образ. То есть, самый что ни есть турецкий турок, у него на лацкане пиджака значок – луна и воющий волк. На курда он даже обиделся Однако, вникнув в мою сущность, предложил пойти к нему ночевать, что я и сделал, покончив с супом. Мы вышли на улицу, Альпен завернул в кондитерскую – в ту самую, где я пил чай перед поездкой в Ани и где с меня не взяли денег. Альпен разговорился с продавцом – не то как с другом, не то как с подчиненным – потом попросил сложить в коробку три эклера, потом вон то печение, и вон то, и эту штуку тоже… Я показал на пахлаву и спросил, что это такое. Он взял её с подноса и вручил мне, чтобы я съел. И сам поступил так же. Потом мы ушли и, кстати, я не помню, чтобы он платил за что-нибудь.

 

Альпен был человек, проникнувшийся государственной турецкой идеологией и идеей великой миссии тюркских народов. Как и многие турки, он мечтал посмотреть Россию, но не просто Россию, а именно Алтай, прародину тюрков. Страну могучих богатырей, воющих волков и великих гор. В сущности, я был бы не против такой экспедиции, но что-то не мог себе представить Альпена на Алтае. Он слишком идиллически представлял себе Россию, а тем более, такую глушь… Собрался же он ехать со мной прямо завтра – надо полагать, не снимая пиджака и лакированных ботинок.

 

Мы завернули за угол, поднялись на четвертый этаж и оказались в его квартире. Квартира Альпена была основательно украшена турецкой символикой и особенно волками. Портреты великих тюркских ханов и османских султанов, картина штурма Константинополя. Турецкий флаг. Скачущие по снегу всадники, а за ними на скале воющий волк – это предки турков на Алтае. Скрещенные флаги и два воющих волка по флангам. В гостиной волчья шкура.

 

Я обратил внимание на карту, где красным цветом была выделена область расселения тюркоязычных народов – от Турции до Уйгурии. Лозунг: “Один язык - один народ, один флаг – одно государство”.(Bir dili - bir millet, bir bayrak – bir devlet”)

 

В отдельной комнате стояло три дивана, а на двери табличка: “misafirhanı”, то есть комната для гостей. Альпен показал мне книжку – двухтомный альбом, посвященный злодействам нехорошей сербской армии в Боснии. Плачущие дети, рыдающие женщины, разрушенные мечети, Милошевич с нехорошим лицом, снова дети, труп старика, еще трупы, снова мечеть… Альпен листал книжку, как семейный альбом, давая мне время прочувствовать и комментируя содержание: “Это – мусульмане! И это – мусульмане! А вот это – сербские солдаты расстреливают мусульман. А это фашист Милошевич...” Мне повезло, и Альпен отвлекся на другие дела, не успев перейти ко второму тому. Так же я нашел в доме альбом с фотографиями Ататюрка – в разные годы жизни и в разных ситуациях. Альпен сказал, что это – Ататюрк, самое… самое… ну вообще самое главное… И прижал кулак к сердцу, как будто для того, чтобы оно не выскочило от напряжения эмоций. Я вспомнил ходжу Мухаммеда…

 

Вообще, если подумать, плохое знание языка только способствует ясности и образности мыслеизложения. Язык всегда заменяет эмоции стандартной системой символов. Жестами и мимикой человек невольно говорит откровеннее, и отношение его к предмету становится нагляднее. Но человек не любит демонстрировать эмоции и везде, где можно, старается маскировать их словами. “Мне нравится”. “Мне очень нравится”. Только когда язык не может помочь, человек становится сам собой.

 

Потом вскипел чай и мы пили его с печением. Тут вдруг снова всплыла знаменитая Карта Капитана Флинта и на этот раз все прояснилось и встало на свои места.

Завершение истории о карте капитана Флинта Итак, мы сидели в кабинете Альпена и пили чай с печением. Он вдруг заговорил о золоте и упомянул пресловутую карту. Опять, думаю, начинается. "-Нет у меня карты, - говорю, - и взять мне её негде. Была бы карта, давно бы все ваше золото вырыл…"

-Да нет, - отмахнулся Альпен, - карта у меня есть.

 

Всякое я тут видел, и человека с металлоискателем, и многое иное, но вот владельца знаменитой карты еще не встречал. Я странно на него посмотрел, а он – молодежное легкомыслие – продолжал рассказывать про свою карту, где все обозначено, надо только приехать. Ну, говорю, и – и?..

 

Оказалось, карта эта золотая – на русском языке издана, до турков еще. На русском, говорите? Хм. Как же, есть такой язык… "-И где эта ваша карта?" – небрежно спросил я, тоном Остапа Бендера, произносящего: “Кстати, адрес вашего подпольного миллионера?” Но карта оказалась на другой квартире, а задерживаться в городе я, к сожалению Альпена, не хотел. Альпен сказал, что мы как-нибудь обязательно пересечемся, разберемся со всеми тайнами, выроем всё золото, и тогда… Тогда будет просто здорово. Я вспомнил менял с румынской границы, которым дай только золото, а они вывезут его куда угодно в любых количествах…

 

И в самом деле, бросить всё да заняться кладоискательством?

____________

 

Я рассказал Альпену о своих попытках добыть турецкий флаг, и он предложил мне его подарить. Я надеялся на настоящий, но он вручил мне этот партийный, с тремя лунами. Сказал, что это – самый правильный флаг. Оказалось, что прежний флаг Османской империи – зеленый с тремя лунами, нынешний, введенный Ататюрком – красный с одной луной. А этот красный с тремя. Я не стал привередничать.

 

Итак, я засыпал на цивильном диване. Закончилась еще одна неделя (4-я) моего пребывания в Турции, а завтра… Завтра я, быть может, уже покину эту страну.

 

Начало
Запад
Центр
Юг
Восток
Возвращение
© muhranoff.ru 2002-2021
контент распространяется на условиях лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0

Страница сформирована за 0.018685102462769 сек.